поставить их возле своего древнего матраса, а рядом пристроить мою маленькую сумочку.
Телефон!..
Трясущимися руками вытащила маленький белый аппарат и… со стоном схватилась за болящую голову. Четырнадцать пропущенных звонков от Степана.
Жесть!..
Ладно, потом разберусь!
Встала, кое-как натянула туфли, затем отправилась в ванную комнату. Свет все же загорелся, повезло! Уставилась на свою растерянную, заспанную физиономию в маленьком зеркале, затем на проржавевшую душевую кабину. Брезгливо морщась, пустила воду. Кран долго фыркал и плевался, но мне все же удалось умыться и вытереть подолом черные круги под глазами от поплывшей косметики.
Доковыляла до входной двери. Степану из квартиры звонить не решилась, подумав, что сделаю это, когда выйду из дома. Мне жуть как хотелось на свежий воздух! Спустилась по ступенькам, с легким удивлением понимая, что… Несмотря на жуткое самочувствие, магические потоки этим утром я ощущала куда сильнее. Нет, не так! Острее, тоньше… Они казались более насыщенными, мощными, готовыми в любой миг подчиниться воле ведьмы, угодливо выполнить любое ее желание.
Ради этого стоило и пострадать!
Толкнув плечом скрипучую дверь, вышла из подъезда. Замерла под бетонным козырьком, болезненно щурясь на утреннее солнце, подернутое белесыми облаками. И тут же выдохнула беспомощно, потому что увидела…
Он сидел на лавочке – одинокий альфа Серой Стаи, все в той же одежде, что и вчера – в черных джинсах и темной рубашке с накинутым на мощные плечи пиджаком. Курил.
Курил!.. Оборотень, и курил! Это… Это совершенно не вписывалось в мою картину мира!
Степан тоже меня заметил. Подскочил, отбросив сигарету. Несколько мощных прыжков… Я смотрела, как он бежал ко мне по серому асфальту. Нет, не трансформировался, но я чувствовала, как трепетали магические потоки, понимая, что оборотень был на грани. Похоже, хотел побыстрее до меня добраться, но… передумал перекидываться в последнюю секунду.
– Степан, ты… Что ты делаешь? – жалобно спросила у него, когда он все же добежал. Обнял меня. Жадно, сильно, делая мне больно. Сжал так, что чуть было не треснули кости. – Ты что, здесь всю ночь просидел?! И… Ты курил?! Ты так за меня переживал? С ума сошел?!
– С тобой все в порядке? – спросил вместо ответа.
Кивнула. Его поцелуй был со привкусом сигарет, тревоги и еще чего-то – сладкого, родного, из-за чего подкосились ноги, и меня охватило непреодолимое, всепоглощающее желание сию же минуту успокоить этого мужчину.
Своего мужчину.
У меня все хорошо, – сказала ему. Закивала, заглядывая ему в глаза. Затем, сбиваясь и запинаясь, принялась рассказывать о том, что произошло. Об Андрее, полученных мною шести посвящениях, из-за которых до сих пор жутко кружилась голова и постоянно хотелось прилечь. О том, как я все же прилегла… Вернее, еще вчера потеряла сознание и пришла в себя на грязном матрасе в пустой квартире. А за окном уже рассвет, а в телефоне – его четырнадцать пропущенных звонков…
И еще рассказала о том, как я жутко испугалась, когда не увидела своего оборотня рядом.
– Странное дело, Ликусь! – говорил Степан, уводя меня с крыльца, завернутую в теплый пиджак. Пашка и Маркус дожидались возле лавочки, а еще несколько оборотней провожали нас из кустов внимательными взглядами. – Стоило мне войти в этот… – выругался, – подъезд, как я снова оказывался перед той самой дверью! Снова и снова… Не только я, но Павел, Маркус, Глеб… Никто из моей Стаи не смог подняться выше второго пролета! При том, что в этот подъезд постоянно заходили люди и беспрепятственно шли по своим домам!..
Судя по его виду, Степан пытался добраться до заветной квартиры много раз. Всю ночь напролет.
– Это все Андрей, это его проделки! – сказала я оборотню. – Шутки у него… дебильные, да и сам он не лучше! – вздохнула. – Но он – Высший, мастер наведенных иллюзий, ему и не такое под силу! Думаю, Андрей каким-то образом искривил пространство. Да так, что именно оборотни не смогли попасть в его квартиру. А ведь я просила его!.. Перед тем, как потерять сознание, я попросила его тебя предупредить.
– Он предупредил! – мрачно отозвался Степан.
– Что он сказал? – спросила у него, кусая губы.
Оборотень замялся.
– Сказал, что моя дама немного устала и прилегла отдохнуть, – наконец, признался мне, когда мы подошли к его машине. – И еще нес всякую чушь, о том, что ты… Ты и он… Я пытался оторвать ему голову, но у меня… К сожалению, у меня не вышло!
Он произнес это таким тоном, что у меня не оставалось сомнений – он крайне сожалеет об этом прискорбном факте.
– Нельзя оторвать голову тому, кто давно уже умер и присутствует в этом мире лишь как бестелесный дух, – пробормотала я. – Но ты… Только не говори мне, что ему поверил! Неужели ты мог подумать…
