Две армии замерли, провожая взглядами полицейскую машину с истошно завопившей сиреной и замигавшими проблесковыми маячками. «Форд» двинулся в сторону дороги, но не доехал. Начал бледнеть, пока не исчез окончательно. Растворился, и звук сирен тоже пропал.
Миг, и не стало машины!
– Охре. еть! – сказал кто-то из задних рядов, и я была с ним полностью согласна.
Но тут наши люди облегченно выдохнули, заговорили все разом. Я же смотрела на растерянное войско в черных мантиях на противоположном конце поля, на то, как они бесцельно бродили из стороны в сторону. Подозреваю, мучились от потери памяти – не понимали, как и почему они здесь оказались.
Похоже, совершенных Мстиславом преступлений оказалось достаточно, чтобы Высший вынес приговор и тут же его исполнил. Нашего врага не стало, и марионетки в ту же секунду освободились из-под чужой власти.
– Все… Война закончилась! – улыбаясь, сказала я Степану.
Выдохнула счастливо, опустилась перед ним на колени. Обхватила мощную шею, пряча лицо в длинной шерсти, пропахшей мусорной кучей и чужой кровью. Серый волк исхитрился и лизнул меня в куда-то в район уха.
И я захихикала.
– Щекотно! – сказала ему. – Фу, какая слюнявая собачка!..
Похоже, Степан ожидал немного другой реакции. Фыркнул возмущенно, затем, наплевав на все – на радостные, недоуменные, счастливые выкрики и поздравления, несущиеся со всех сторон – ведь бой закончился, так и не успев начаться, и никто не пострадал, и даже Высший не подавился попкорном! – перекинулся.
И мне стало совершенно не до разговоров, потому что мой голый мужчина принялся меня целовать на пропахшем разлагающейся органикой поле.
Эпилог
Семь лет спустя
– Мне кажется, кто-то вот-вот опоздает! – торжественно возвестила я, посмотрев сверху вниз на своих мужчин, увлеченно рассматривающих инструкцию по сборке комода.
На полу спальни лежало множество разрозненных деревянных деталей – настоящее «Лего» для взрослых мальчиков. Заслышав мой голос, на меня тут же посмотрели двое на одно лицо – мой муж и его юная копия.
– Самолет через полчаса уже приземлится, – напомнила им. – Так что собирайтесь, друзья мои! Обещаю, ваш комод никуда не улетит, я за ним пригляжу!
Вообще-то, это был мой комод… Я его долго выбирала, и этим утром его наконец-таки привезли, после чего мои мужчины решительно настроились его по-быстрому собрать. Сказали, что закончат как раз до поездки в аэропорт, но не успели.
– Беги одеваться! – сказал Коршунов-старший Коршунову-младшему, поднимаясь на ноги. – Вернемся, соберем.
– Да, папа! – с серьезным видом кивнул шестилетний Дениска, затем, громко топая, припустил по коридору в сторону детской.
– Иска!.. Иска! Пусти! – заявила мне Аришка, принявшись вырываться из моих рук.
Поставила ее на пол, и младшее полуторогодовалое чудо в светлом платьице, кудрях и бантиках, смешно топая худенькими ножками в детских ярких сандаликах – совсем по-коршуновки! – побежало за братиком.
– Они нас бросили, – сказала я мужу. – Этого просто не может быть!
– Неплохо! Очень даже вовремя, – отозвался он, подступая, прижимая меня к шкафу, задирая подол летнего платья.
– Как бы ни так! – усмехнулась я. – Они ушли, но очень скоро мы им понадобимся…
Я оказалась права, потому что тут же раздался возмущенный голос старшего:
– Мама, мама!.. Аришка мне мешает, а мне надо одеваться!
Они отправлялись встречать Марину Викторовну, Первую Москвы, которая прилетала в гости на длинные майские праздники. У нас с ней сложились замечательные отношения, и она даже стала крестной нашего старшего.
– Будь мужчиной, – отозвалась я, вновь потянувшись к мужу за поцелуем. – Борись с трудностями с раннего детства!
Наконец, опомнились. Выпутавшись из объятий Коршунова, я отправилась к шкафу и выловила из него чистую рубашку и брюки.
– Туда и обратно, – пообещал он. – А потом мы закончим! – добавил многозначительно.
– Ты это мне или ему?.. – усмехнувшись, кивнула на наполовину собранный комод.
