Кора взглянула на седьмой и восьмой снимки. На девятом она зажмурилась и хриплым голосом потребовала:
– Уберите скорее! Это Франки.
Эберхард забрал фотографию и переложил ее в стопку уже отбракованных снимков.
Прошло несколько минут, прежде чем Кора смогла продолжить. Санитар положил руку ей на плечо, успокаивая. Кора посмотрела на него и кивнула, сжав губы. Затем взглянула на десятый, одиннадцатый и двенадцатый снимки.
На тринадцатом она сказала:
– Эту свинью я даже знать не хочу. Мне неинтересно, как его зовут.
Она энергично передвинула фотографию поближе к адвокату.
– Но мне нужно знать, как его зовут, – напомнил Эберхард.
– Тигр, – коротко ответила Кора, внимательно вглядываясь в четырнадцатый снимок.
На пятнадцатом она криво усмехнулась.
– Господи, ну и нос у него.
– Вы его знаете?
– Нет. Но вы посмотрите на этот огромный нос.
Все шло лучше, чем он предполагал. Браунинг гордился собой и думал, что драмы не предвидится. Но на восемнадцатой фотографии обстановка накалилась.
Эберхард Браунинг не сразу это заметил. А вот санитар тут же заподозрил, что что-то не так. И снова положил руку Коре на плечо. И тут Эберхард увидел, как она смотрит на фотографию.
– Вы знаете этого мужчину? – поинтересовался он.
Кора не ответила на его вопрос. Трудно было понять, что выражает ее лицо. Тоску? Печаль? Или ненависть?
Внезапно она стукнула кулаком по столу, даже чашки на блюдцах подпрыгнули. Из ее чашки на стол выплеснулся кофе. Сквозь звон посуды послышался срывающийся голос:
– Что ты со мной сделал? Я ведь согласилась на это только ради тебя! Я не хотела, чтобы она умерла. Она должна была спать. Ты сказал, чтобы я ее уложила и приехала к тебе. Я приехала? Ты же должен это знать!
Эберхард Браунинг не мог заставить себя повторить вопрос. Он вытащил из кармана носовой платок и кое-как вытер разлившийся кофе, чтобы не испачкались фотографии.
Вмешался санитар. Он наклонился к Коре и успокаивающим тоном произнес:
– Эй, девочка, не волнуйся. Это всего лишь фотография. Она ничего тебе не сделает. Я рядом. Скажи мне, кто это, и я предупрежу охрану. Тогда его не пропустят, если он вдруг заявится.
Кора всхлипнула.
– Он всюду пролезет. Это сатана. Вы когда-нибудь видели портрет Люцифера, Марио? Его рисуют с длинным хвостом, копытами и рогами. Изображают в виде козла с вилами. Но он не может так выглядеть, он ведь был одним из ангелов. И именно в таком виде он предстает перед человеком. Сводит девушек с ума, все хотят быть вместе с ним. Никто не слушает предостережений. Я тоже не слушала. Его друг называл его Бёкки. Мне следовало бы догадаться, что это неспроста. У каждого есть выбор между добром и злом. Я выбрала зло.
Эберхард Браунинг не осмелился отнять у нее фотографию. Вместо него это сделал санитар.
– Бёкки, – произнес Марио. – Что ж, положим его к Тигру. Думаю, там ему самое место.
Кора кивнула.
Санитар стал расспрашивать дальше.
– А с этим что? Он тоже из этой компании?
Она посмотрела на фотографию и пожала плечами.
– Мне кажется, что я видела его у шефа. Поэтому подумала, что это его зять. Но ведь этого не может быть. Или его зять – полицейский?
– Спросим у шефа, когда он придет в следующий раз, – предложил Марио и обернулся к Эберхарду Браунингу. – Это все или вам нужно что-нибудь еще?
Адвокат спрятал фотографии обратно в конверт. Отмечать Бёкки и Тигра он не имел права. Кора должна была еще раз опознать Ганса Бюкклера и Оттмара Деннера в присутствии судьи.
Эберхард покачал головой.
– Нет. Думаю, теперь вы можете оставить нас наедине.
Однако было не похоже, что он сам верил в свои слова.
Санитар вышел из комнаты. Эберхард допил остывший кофе. Кора же до сих пор даже не притронулась к своей чашке.
