Магдалина и она моя сестра. Но это была всего лишь игра. Мы могли договориться с ней об этом. Врачи в Эппендорфе подтвердят, что она не могла быть моей сестрой. Магдалина была слишком тяжело больна, чтобы выходить из дому. Это сработает. Вам стоит только захотеть…
Рудольф покачал головой.
– Не сработает, госпожа Бендер. Вы не сможете выпутать Маргрет из этой истории.
– Но она сделала это только ради меня. Нельзя же посадить ее за это в тюрьму! Вы не арестуете Маргрет, пообещайте мне!
Это Рудольф мог пообещать ей с чистой совестью. За Маргрет он не отвечает, ею пусть занимаются его коллеги из Северной Германии. Впрочем, возникает вопрос, в чем именно ее обвинять. Организация похорон не преследуется по закону. Кремация… И тут он вспомнил.
Слова Грит Адигар: «Все прошло как положено. Сначала огонь. Потом море. Похороны в узком кругу». И только Маргрет знала, что находится в урне. Грит Адигар видела, как она развеяла пепел над Северным морем.
Рудольф спросил себя, кого Маргрет могла отправить в крематорий и заглядывал ли судмедэксперт, как это обычно бывает, в гроб перед отправкой в печь. И тут полицейского бросило в жар. Он вспомнил, что Кора сказала о совершенной Маргрет краже. Будь оно все проклято! Это было неслыханно, но вряд ли сегодня удастся это доказать, если уж пять лет назад никто не заметил, что где-то не досчитались трупа.
Полицейский невольно усмехнулся. При наличии определенной ловкости и фантазии… А того и другого у Маргрет было в избытке. «А ведь она права, – подумал он. – Это не просто может, это должно сработать. История болезни Магдалины. Показания Грит Адигар и Ганса Бюкклера. И Ахим Мик, выдавший свидетельство о смерти. Он скорее откусит себе язык, чем признается в том, что достал где-то труп для своей подружки».
Кора стояла у окна и смотрела на ненастный день. На улице было холодно и сыро. Утром шел дождь. На дворе был февраль. И сегодня – ее последний день за решеткой. Кора знала об этом, но не могла поверить.
Во время своего визита Эберхард Браунинг сказал:
– Я приеду за вами после обеда, госпожа Бендер. Точное время, к сожалению, назвать не могу.
Плюс-минус пару минут – это не важно. У нее много времени, слишком много времени. У остальных его не было. У профессора для нее нашлась только четверть часа – вскоре после полудня. Давали картофельное пюре, горох в мучном супе и куриную ножку с безвкусной корочкой и небольшим количеством мяса на кости. После обеда пришел Марио и отвел Кору к профессору. Бурте хотел что-то объяснить ей, пожелать всего доброго и напутствовать перед началом новой жизни. Он ходатайствовал о ее освобождении и переводе на амбулаторное лечение. Теперь она была ему уже неинтересна.
Она была уже никому неинтересна. В том числе и судьям. Судебного производства по делу Коры Бендер не было. Не было обвинения в убийстве или хотя бы умышленном нанесении тяжких телесных повреждений. Не было приговора: «пожизненное заключение»! Можно было как-то жить дальше. Но что она думала по этому поводу, никого не интересовало.
Дело дошло только до канцелярии следственного судьи. На основании психологической экспертизы прокурор не стал ходатайствовать о начале судебного производства.
Тут даже на расследование нечего было рассчитывать.
Но выслушали всех. Рудольфа Гровиана, Йоганнеса Франкенберга. Даже Ганса Бюкклера! Его разыскали в Киле. Кора его не видела, да оно и к лучшему.
Ганс Бюкклер показал под присягой, что однажды в майскую ночь пять лет тому назад вместе с Оттмаром Деннером в спешном порядке покинул дом в районе Гамбург-Ведель, после того, как оказалось, что Георг Франкенберг убил девушку. Кем она была, Ганс Бюкклер не знал. Он помнил только, что они с Деннером познакомились в забегаловке с двумя красотками, которые выдавали себя за сестер, но на самом деле ими не были. Что случилось с телом и другой девушкой, Ганс Бюкклер не знал. В лжесвидетельстве его обвинить было нельзя.
Эксперты-психологи подробно изучили сцену в подвале, а еще подробнее – черную душу Коры Бендер. Рожденная виновной, она девятнадцать лет отмотала в средневековой темнице. Но в конце концов преступником оказался отец. Нет, не ее, о ее отце и речи быть не могло. Настоящим преступником был отец Франки. Однако об этом в заключении не говорилось, так утверждал лишь назначенный судом защитник.
Эберхард Браунинг был великолепен. Он построил свою речь при активном участии Хелены и говорил перед следственным судьей так, словно стоял перед большой судейской коллегией. Однако сдержать свое обещание он не смог. Эберхард не добился небольшого тюремного заключения. Кору поместили обратно в психушку, до тех пор пока профессор Бурте не счел, что она в состоянии заботиться о себе самостоятельно.
Все прошло быстрее, чем ожидалось. И вот февральский день. Она стоит у окна. А позади, на постели, лежит маленький чемоданчик, который целую вечность тому назад, явно в другой жизни, принесла в кабинет шефа Маргрет.
Кора думала о маленькой квартирке своей тети. Диван, большего Маргрет предложить ей не могла, ванная комната настолько узкая, что, садясь на унитаз, ударяешься коленями о дверь. Однажды Кора уже пробовала начать там новую жизнь. Утром она должна была покидать квартиру, вечером возвращаться, как будто ходила на работу. Только на этот раз она будет отправляться не в кафе на Герцогштрассе, а в дневной стационар.
Профессор был убежден, что Кора справится со своей болезнью, ведь рядом с ней была Маргрет, женщина с революционными взглядами. Еще он был уверен в том, что подвел Кору к тому, в чем ей отказали пять лет тому назад. Однако это было не совсем так. К этому ее подвел шеф. Но Кора не стала
