извивались в пыльной земле. Ручей пересох ещё в пору холодов, но, когда тот был полноводен, вода промыла под корнями дуба глубокий проход. Чистое Небо нырнул в этот лаз, протиснулся в полую сердцевину сухого дерева. Остановившись возле отверстия, он стал ждать остальных.
Первым в дуб забрался Гром. Широко раскрыв глаза, он с удивлением огляделся. Свет, пробивавшийся из многочисленных трещин в стволе, бросал золотистые отсветы на его рыжую шерсть. Он спрыгнул на мягкую землю, толстым слоем покрывавшую дно дупла, и вопросительно взглянул на отца.
Чистое Небо с невольным удовольствием отметил, что вблизи Гром оказался не таким крупным, каким выглядел в лесу. Он выпрямился и распушил шерсть, дожидаясь, когда внутрь заберутся Крик Галки и Падающее Перо.
Внутри дерева Чистое Небо чувствовал себя в полной безопасности. Здесь было достаточно места, чтобы четыре кота могли тесно усесться рядом, вжавшись спинами в ствол, но драться не было никакой возможности. Кроме того, Чистое Небо заранее позаботился занять место ближе к лазу, чтобы удрать при первых признаках опасности.
Крик Галки с опаской поглядел вверх. Где-то высоко-высоко над кошачьими головами парил круг света. Чёрная шерсть Крика Галки распушилась от смятения. Грому тоже было явно не по себе - он переступал с лапы на лапу и вертел головой.
Чистое Небо с удовлетворением наблюдал за ними.
«Что, не нравится? Так и было задумано! Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя здесь, как дома!»
- Ну, что вы хотите мне сказать? - резко бросил он.
Гром спокойно выдержал его взгляд.
- Серое Крыло предлагает тебе встретиться с ним через несколько дней на поляне Четырёх деревьев.
Чистое Небо поднял уши торчком.
- Зачем?
- Поговорить! - буркнул Крик Галки.
В горле Чистого Неба заклокотало Бешенство. Поговорить? Они что, считают его мышеголовым? Ему известно, что они готовятся к войне! Зачем это коварное притворство?
- Серое Крыло беспокоит вопрос с границами, - продолжал Крик Галки. - Мы мечтали не о такой жизни, когда покидали горы. Раньше у нас не было границ, мы к этому не привыкли. Понимаешь, нас это тревожит.
Чистое Небо подавил приступ гнева. Что ж, раз они притворяются, он тоже ничем себя не выдаст!
- Неужели Серое Крыло не понимает, что только границы могут дать ощущение безопасности? - вкрадчиво спросил он. - Здесь не горы. Эта земля простирается во все стороны, без конца и без края. Границы помогают понимать, где нам охотиться, где бродить. Это лучший способ избежать ссор из-за дичи.
Гром покачал головой:
- Возможно, это было бы справедливо, если бы ты не передвигал границы так, как тебе вздумается.
- Я забочусь о процветании своих котов! - ответил Чистое Небо. - Разве Серое Крыло хочет чего-то другого?
- О каком процветании ты говоришь? - гневно сверкнул глазами Крик Галки. - Ты выгнал Инея, бросил его умирать! Ты тренировал Зубчатого Пика так, что тот остался калекой, а потом вышвырнул его из своего лагеря, как падаль, и с тех пор ни разу не поинтересовался, как живёт твой родной брат! Ты приютил осиротевших котят только потому, что убил их мать! И это ты называешь «процветанием»?
Чистое Небо в бешенстве приблизил морду к морде Крика Галки, прогнав чувство вины, когтем царапнувшее его по сердцу.
- Ты ничего не знаешь! Взрослый кот, а повторяешь всякие сплетни, как старуха!
Крик Галки с презрением отвернулся от него.
- Я верю своим глазам и своим ушам, - холодно бросил он. - С тех пор, как ты прибрал к когтям этот лес, отсюда не приходит ни одной доброй вести.
Чистое Небо заскрипел зубами, в его крови забурлила слепая ярость. Как смеет этот кот осуждать его? Никто не имеет права оспаривать его поступки, ведь он всё делает только ради своих котов!
«Он сказал, что из моего леса не приходит добрых вестей? Значит, приходят только недобрые? И кто же их приносит?»
Чистое Небо грозно уставился на Грома.
- Предатель!
Где это видано, чтобы родной сын предал своего отца?
Гром хлестнул хвостом по стволу дерева.
- Мы пришли сюда не для того, чтобы спорить, - сказал он. - Нам поручили передать, что через два рассвета Серое Крыло будет ждать Чистое Небо возле Четырёх деревьев.
Чистое Небо насупился, возмущённый тем, что Гром так дерзко говорит с ним.
«Кто разрешил ему так нагло смотреть мне в глаза?»
