Малик схватил ее за упругие бедра и резко вошел в нее, а большим пальцем ласкал ее клитор в такт движениям.
Сидни вцепилась в его волосы и прильнула к губам.
Малик обладал ею. Неустанно и без остатка.
Волны удовольствия накатывали, постепенно усиливаясь, пока не произошел взрыв эмоций, который держал ее в напряжении гораздо дольше, чем она ожидала. Ей было так хорошо, так не хотелось, чтобы этот момент заканчивался.
Малик все еще был возбужден. Он с нежностью поглаживал Сидни по спине.
— Вот что такое счастье, — произнес он. — Счастье — это быть с тобой.
Раньше он избегал таких фраз, но сейчас… Он переживал из-за бури точно так же, как и Сидни, и боялся, что этот момент может быть последним в их жизни. Малик должен был признаться…
— О, Малик, — сказала она. — Разве ты не понимаешь?
В ответ он лишь страстно ее поцеловал. Принц не мог насытиться ею. Не отрывая глаз от Сидни, он просунул руку между ее бедер, разводя их и лаская. Девушка не могла сдерживать свои эмоции. Тишину нарушил ее крик. Крик или, точнее, слова, очень походившие на три заветных слова: «Я тебя люблю!»
Принц притянул девушку к себе, вновь вошел в нее и начал двигаться. Он был подобен шторму, такой же необузданный и яростный. Пульс бешено стучал в ушах. Сидни произнесла столь важные слова вслух, не сумев сдержаться. Но сейчас она ощущала себя такой уязвимой.
Малик убрал ее влажные пряди с лица.
— Это было замечательно, — промолвил он. — Спасибо тебе.
— И это все, что ты мне скажешь? — спросила Сидни. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, в горле стоял ком.
Малик нахмурился:
— Каких слов ты от меня ждешь,
Ее сердце будто снова раскололось на много маленьких кусочков. Они вдвоем застряли здесь в пустыне посреди разъяренной бури, возможно, они погибнут, а Малик не чувствует ничего, кроме сексуального возбуждения?!
— Ты слышал, что я сказала тебе?
Он нервно сглотнул.
— Я слышал. И я рад этому. Но это лишь слова. О человеке судят по его действиям, а не словам, разве не так?
Сидни не скрывала своего удивления.
— Слова тоже нужны, Малик.
— Любой может сказать эти слова, не придавая им значения, — произнес он в свою защиту.
— Я сказала, что чувствую. И это правда.
Принц закрыл глаза.
— Сидни, прошу, не сейчас.
Она слезла с него, собрала вещи и поспешно начала одеваться.
— А когда? Когда будет подходящее время? Или ты думаешь, что мы не переживем эту ночь и больше не придется обсуждать эту тему?
Выражение его лица было холодным и напряженным.
— Не драматизируй!
— Не драматизируй? Я сказала, что люблю тебя, и это я драматизирую?
Малик резко надел брюки.
— Ты ждешь, что я признаюсь тебе в любви, Сидни? — В его глазах был виден блеск. — Мое признание осчастливит тебя? — Принц наклонился к ней и пристально посмотрел на нее. — Я люблю тебя! — выкрикнул он. — Этих слов ты так ждешь?
Сидни оттолкнула его и прижалась к пассажирской двери.
— Нет! На самом деле ты не любишь меня. Эти слова не выражают твоих истинных чувств ко мне.
Малик рассмеялся:
— Ты же сказала, что слова тоже важны!
Буря бушевала за окном вот уже несколько часов, температура понизилась, и находиться в автомобиле было уже более-менее сносно. В темноте горел небольшой фонарь на батарейках. Сидни тайком взглянула на Малика: он облокотился на спинку кресла, глаза его были закрыты.
Они оба по-прежнему были обнажены. В машине только недавно стало прохладнее, и Сидни решила одеться. Малик заерзал на сиденье, давая понять, что вовсе не спал. Он открыл глаза, взглянул на девушку, а затем уставился в окно. Сидни постаралась всем видом показать ему свое равнодушие.
