кабаке, а наследники были бы счастливы избавиться от своеобразной недвижимости. Увы, покупатели не стояли в очереди — вернее сказать, желающих вовсе не нашлось. Содержание огромного строения обходилось в сумасшедшие деньги, и, в надежде привлечь внимание, один из наследников заказал большую хвалебную статью для журнала недвижимости. Писать статью довелось Артёму, который тогда был очень заинтересован в любых гонорарах. Гордый охранник и домоправитель замка — может быть, в данном случае стоило называть его «сенешаль»? — долго водил его по обширным подвалам, показывая собственную артезианскую скважину, пятисоткиловаттный дизель-генератор с пятидесятитонной, вкопанной в землю топливной цистерной, промышленный холодильник на несколько тонн продуктов, гигантские газовые баллоны для кухни и водогрея и даже автономный канализационный комплекс, высокотехнологичный, как космолёт. Похоже, первый владелец начитался в детстве рыцарских романов — к замку можно было подойти только со стороны ворот — остальные стены стояли вплотную к высокому берегу реки, образующему в этом месте глубокий выступ, и строение, казалось, висело над руслом, на укреплённом бетонными быками обрыве. В таком замке действительно можно было бы пересидеть годовую осаду — если бы не существовало артиллерии и авиации. Увы, статья не помогла — крепость так и продолжала стоять на окраине города с плакатом «продаётся» на воротах. Наследник, скрепя сердце, продолжал платить охране и поддерживать строение в полной готовности, но надежда таяла с каждым годом. Он уже подумывал о сносе замка, чтобы продать хотя бы землю — останавливала только чудовищная прочность постройки, которую вряд ли удалось бы даже взорвать.
Сейчас все это играло Артёму на руку. Более защищённого места в городе, пожалуй, не было — за исключением, разве что, каких-нибудь подземных бункеров. Но в бункере теряешь контроль над ситуацией полностью — неизвестно, что будет ждать тебя, когда вылезешь, а с башен замка обзор на километр. Ну и, конечно — комфорт. Артём до сих пор помнил своё восхищение интерьерами и, в особенности, камином. Камин — этот абсолютное воплощение уюта, в отличие от печки или другого обогревателя. Пусть он хуже греет, зато как приятно сесть рядом в большое кресло, поставить на столик стаканчик хорошего виски, даже закурить трубочку…
Артёму повезло — нерадивые сторожа не задвинули засов на маленькой дверце, вделанной в огромные ворота. Понадеялись на электромагнитный замок — который теперь, естественно, не работал. Если бы не это, проникновение в крепость было бы под большим вопросом — Артём оценил толщину ворот, открывая их изнутри. Такое впечатление, что воротины вырезаны из борта броненосца. Впрочем, вполне возможно, что так и было. Во всяком случае, засовы толщиной с ногу раздвигались в четыре стороны огромными кремальерами, круглую баранку привода которых Артём провернул с большим трудом. Воротную башню изнутри подпирали изрядные контрфорсы, так что она наверняка выдержала бы даже таранный удар тяжёлого танка.
Уставший Артём не стал разбираться с запуском автономных систем замка, ограничившись разведением огня в камине. Подвинув поближе тяжёлое кресло, он нанизывал куски колбасы на снятую со стены декоративную шпагу и обжаривал их над углями. Потрескивали дрова, на столике дымилась трубка, а языки пламени особенно хорошо смотрелись сквозь квадратный стакан с виски. По углам метались чёрные тени и матово поблёскивали стекла книжных шкафов. За окнами спустилась на землю настоящая тёмная ночь — как будто и не было никогда светящегося неба над человеческими городами.
Артём уже начал задрёмывать над ридером, когда в звенящей тишине мёртвого города раздались гулкие удары колокола.
Глава 5. Набат
Густой и тяжёлый колокольный звон будил в душе какие-то смутные атавизмы — хотелось то ли схватить со стены меч и бежать на стены, то ли падать на колени и немедленно каяться. Монотонный и частый, он нисколько не походил на обычный церковный перезвон, ассоциируясь с полузабытым словом «набат». То ли генетическая память предков, которые под эти тревожные звуки хватали дреколье, то ли суммарное впечатление от исторических фильмов было тому виной — но Артём подскочил из кресла как укушенный, уже понимая, что надо бежать, но ещё не придумав куда и зачем. Покатился по полу стакан, мерцали угли в почти потухшем камине, а Артём стоял посреди тёмной комнаты «Рыжего замка», стряхивая сонное состояние и сжимая в разом вспотевших руках дробовик. В голове в такт набату колотилась одна мысль: «Люди! Не сам же трезвонит, в конце концов, этот колокол! Есть, значит, ещё уцелевшие!»
Артём заметался по залу, собирая имущество — дробовик на плечо, револьвер в кобуру, фонарь… Да где же этот чёртов фонарь! Постепенно приходя в себя спросонья, он начал действовать более осмысленно. Нашёлся фонарь и патроны, и даже ключи от пикапа оказались на месте. Мысль покинуть надёжные стены замка и выбраться на ночные улицы по здравому размышлению казалась все менее привлекательной, но Артём уже не мог остановиться, понимая, что не простит себе трусости, как бы та не маскировалась под благоразумие. От хорошей жизни в набат не бьют — значит, человеку нужна помощь. При других обстоятельствах, Артём десять раз бы подумал, прежде чем кидаться на помощь неведомо кому — он отнюдь не причислял себя к героям, — но сейчас всякий человек — подарок судьбы. Адреналин бурлил в крови и требовал действия. Однако осторожность возобладала — взбежав по лестнице на неширокую стену, Артём внимательно осмотрел небольшую площадь перед воротами, обежав её лучом мощного фонаря. На первый взгляд, площадь была пуста. Во всяком случае, лохматых орд, готовых к штурму, не наблюдалось — и это уже было хорошо. Заведя мотор пикапа, Артём подогнал его носом к воротам, включил фары и, выскочив из кабины, налёг на штурвал, открывая запоры. Взяв в правую руку дробовик, левой он толкнул от себя тяжеленную воротину, каждую секунду ожидая, что в открывающуюся щель сунутся оскаленные пасти — но ничего не произошло. Похоже, даже собаки
