— Христом-богом, Иван Михалыч! — принимался плакать копиист. — Я человек маленький, подневольный! Что скажут — то и пишу!
— Тебя, Потапов, и не виню. А выдашь Гагарина — награжу!
— Рад бы услужить, господин майор, да ничего не ведаю! — клялся копиист. — Матвей-то Петрович нам всем отец родной, сто лет ему здравия! Мухи не обидит, копейки не возьмёт! Ангел!
Лихарев в досаде плевал канцеляристу на башмаки.
Не лучше складывались разговоры и с купцами на Гостином дворе.
— Ты почто губернаторские поборы прячешь, борода базарная? — напирал майор на какого-нибудь толстобрюхого торгаша. — Гагарин у тебя же из- за щеки кусок вытаскивал! Твоё кровное отнимал!
— Не случалось от Матвей-Петровича поборов, государь! — уверял купец и широко крестился на образ в кивоте. — Бывало, занесёшь ему соболька на воротник жене — и всё! Ну так то от всей души, в почесть, оно не грех!
Губернатора выгораживали даже инородцы.
— С вашей бухарской нации небось немало Гагарин берёт? — спрашивал Лихарев у саркора Асфандияра, который принял лавки Ходжи Касыма.
— Мы премного благодарны господину губернатору, мой государь, — прижимая ладони к груди, отвечал Ас-фандияр. — Он с нами справедлив и милостив, Аллах свидетель. Нам не о чем сокрушаться под его волей.
Особые надежды майор Лихарев возлагал на берёзов-ского коменданта Толбузина. Толбузин сидел на своём доходном месте ещё с воеводских времён, а воеводы — первые воры, они все ходы-выходы знают. И майору было ясно, что в пушном лихоимстве комендант — правая рука губернатора.
Агапошку Толбузина майор Лихарев отловил на ярмарке.
— Хочешь место сохранить — сказывай про Гагарина, — пригрозил майор.
— За глотку он нас, комендантов, держит! — выпучив глаза, сообщил Толбузин и сам себя схватил за горло для убедительности. — Хрипим, как псы в ошейниках! И рады бы сунуть ему чего-нито, да он от мзды отрекается! Поневоле честными ходим! Я тебе как сыну говорю!
— Ты и вор, илжец! — рявкнул на Толбузина Лихарев и в сердцах сбил бобровую шапку с башки коменданта.
Матвею Петровичу доносили обо всех делах Лихарева. Матвей Петрович только злорадно ухмылялся: по-клюй-покудахчи, царский петушок.
Но Лихарев и не думал сдаваться. Он решил зайти на губернатора со стороны пленных шведов. Его весьма удивило, что шведы в Тобольске, оказывается, учредили свою школу, в которой учатся и русские отроки, а при школе завели аптеку. Может, это и поколебало бы веру майора в необходимость покарать губернатора, но Лихарев был офицером, для которого шведы — враги. А ольдерман фон Врех, желая произвести на майора благоприятное впечатление, напялил капитанский мундир. Увидев синий камзол с галунами и плетёными бранденбурами, шпагу, пышный бант на груди ольдермана, расчёсанный парик и треуголку, майор Лихарев вспомнил только поле под Полтавой и стройные ряды неприятельских фузелёров.
— Вы понимаете по-русски, господин капитан? — холодно спросил он.
— О, да, господин майор! — просиял румяный фон Врех.
— Имеете ли неудовольствие от губернатора?
Фон Врех имел только удовольствие.
— О, нет, господин майор! — горячо заверил он. — Господин губернатор есть наш добрый друг. Он дать работа, жительство, почта, помощчь от денег!
Лихарев услышал то, что хотел услышать.
— Губернатор давал вам деньги?
— Да, так! — кивнул фон Врех. — Много раз. Без… э-э… принести назад.
— Свои деньги или от казны?
— Не иметь знать, господин майор.
— Распишите мне на бумаге, каковы и когда были гагаринские взносы, — сухо потребовал Лихарев.
— Йависст! — с готовностью ответил фон Врех. — Исполнить непременно!
— Кто-нибудь из ваших состоял с губернатором в деловых отношениях? — на всякий случай спросил Лихарев. — Кроме секлетаря, разумеется.
— Губернатор иметь дело по стройке домов к лейтенанту Сванте Инборг, но бедный Инборг погибнуть. И дело иметь к капитану фон Страленберг.
Лихарев отыскал фон Страленберга — Филиппа Юха-на Табберта.
— Можете ли показать на злоумышления губернатора? — спросил майор.
Табберту польстило, что к нему обращаются за содействием.
— Я верить, господин майор, что князь Гагарин есть хитрей и похититель казны, — сообщил Табберт, улыбаясь Лихареву как единомышленник. — Его наказание иметь большой польза на здоровье государства.
— К делу, господин капитан, — попросил Лихарев.
Табберт задумался. Книга, которую он замыслил, непременно привлекла бы к себе внимание европейских дипломатов, если бы содержала указание на
