Но как же хочется домой!
Ерхайн молчал, будто понимал… Да он действительно понимал, иначе не спросил бы Шуру, действительно ли она хочет вернуться. Даже странно – такая чуткость в таком мальчишке… Или это не он, а Вещь? Впрочем, какая теперь разница!
Большой летящер пронесся мимо окна, едва не задев стену кончиком крыла, взвился вверх, – от неожиданности Шура отшатнулась, едва не упала, запнувшись о край ковра.
Ерхайн терпеливо ждал ответа, неподвижный в своем кресле.
– Я не знаю… – произнесла Шура. – Можно, я не буду решать сейчас? Мне надо еще подумать…
Говоря это, она прекрасно знала, что кривит душой. Она уже знала, что выберет. Не было другого решении, просто не было, и всё! Но пока ничего не сказано вслух, как будто остается лазейка…
– Конечно. – Ерхайн повернул голову, взглянул на неё. – Я ведь сказал, время у тебя есть.
– Тогда я пойду.
Шура обошла его, направилась к двери.
– Что бы ты ни решила, – негромко окликнул он, – не стоит сидеть взаперти. Я не могу показать тебе замок и окрестности, но Дайхин или кто-нибудь другой сделает это с удовольствием.
– Не стоит, – твердо отказалась Шура.
– Ты опасаешься, что это может повлиять на твой выбор? – прищурился Ерхайн.
– Вряд ли, – честно ответила она. – Просто… не хочу никого видеть. Извини.
– Тебе не за что извиняться, – покачал он головой. – Но если ты передумаешь, скажи.
Кивнув, Шура выскользнула за дверь, перевела дыхание. Поджидавшая ее Эман, не дожидаясь просьбы, жестом пригласила следовать за собой, и Шура отправилась с нею, продолжая размышлять на ходу.
Странный он всё-таки, этот Ерхайн. А может, у них так положено? Может, надо проявлять гостеприимство даже по отношению к бывшим противникам, тем более, Шуре он кое-чем обязан! Но он и до того не вел себя враждебно…
Люди странные, – а люди ли они вообще? – обычаи странные, мир – вовсе свихнуться можно. Хотя, невольно усмехнулась Шура, наверно, здешние обитатели сказали бы то же самое и о ее родном мире! Как так – жить без магии? Ездить не верхом, а в железных коробках?…
– Лэа желает совершить прогулку? – нарушила молчание Эман.
– Нет, спасибо, – помотала головой Шура, и служанка умолкла.
23. Прощание
Может, глупо было сидеть в комнате, таращась в стену – от этого в голове новые мысли не заведутся! Но если смотреть в окно, то из него видно всё те же горы, всё те же облака, постоянно меняющие рисунок, – уж такие прихотливые ветры над долиной Нан Кванти! – парящих летящеров, и это так красиво, особенно на закате и на восходе, что никак не получается сосредоточиться.
И еще – то, что она никого не желала видеть, еще не означало, будто никто не захочет увидеть её.
В первый раз пришла Нитмайя, выглядевшая странно и непривычно в длинном, до полу, голубом платье, простом, но очень красивом. Она будто помолодела, разгладились ранние морщинки в уголках глаз, и глаза стали ярче, чем были…
– Ты меня осудишь, верно? – спросила она, когда они разжали объятия.
– За что? – поразилась Шура.
– За то, что не довела дело до конца… – Нитмайя, тонкая, прямая, подошла к окну, отвернулась от Шуры. – За то, что не верна своей клятве… Я же обещала сделать всё для того, чтобы Избранный выполнил свою миссию!
– Но ты и сделала, – сказала Шура. – Ты всё сделала, что могла, а дальше от тебя ничего не зависело!
Она коротко пересказала Нитмайе, что случилось после того, как её увели. Выяснилось, что часть этого женщина уже знает.
– Вот как вышло, – невесело усмехнулась она. – Вот оно какое, наше бабье племя! Одна встретила человека, которого пятнадцать лет не видела, и голову потеряла. Вторая не дала врагу умереть…
– Да он не… – Шура осеклась. Когда она перестала считать Ерхайна врагом? И считала ли его им когда-нибудь?
– Я знаю, – кивнула Нитмайя, – Фаарин объяснил. Он много чего мне объяснил. И знамёна показал – я долго их не могла увидеть, а потом всё-таки рассмотрела. А он тут давно уже, он многое знает…
– Как он вообще сюда угодил? – полюбопытствовала Шура.
