Луэлла подошла к кровати и устало опустилась на краешек. Тетка, несмотря на ужасающую бледность, и впрямь выглядела чуточку лучше.
– Как вы себя чувствуете, тетя Эдит?
– Я чрезвычайно признательна виконту за то, что он приютил нас, – прошептала она. – Ты должна поблагодарить его за меня.
– Я уже сделала это.
– Он ведь из Лондона, не так ли? Он из тех Кеннингтонов, что живут в Мэйфэйр?
– Я не спрашивала, но совершенно очевидно, что он не местный.
– Нам очень повезло, что мы свалились ему на голову, – добавила тетя Эдит. – Франк Коннолли ни за что не отыщет нас здесь!
– Весьма на это надеюсь. Я чувствую себя в безопасности под крышей виконта – сколь бы обветшалой она ни была.
Луэлла просидела у тетки до самого ужина.
Тем временем внизу, в столовой, виконт нетерпеливо расхаживал по комнате, ожидая появления молодой леди.
Корк заметил, что его хозяин явно нервничает, но приписал состояние виконта тому, что, не успев прибыть сюда, ему уже приходится развлекать гостей.
Разумеется, он давно привык видеть за столом незнакомые лица, поскольку мадам Ле Февр часто принимала у себя заблудившихся путников. Именно местоположение особняка, возвышавшегося на склонах холма над рекой Торридж, и влекло их к его порогу.
– Корк, посмотрите, не идет ли там мисс Риджуэй? – наконец не выдержав, распорядился виконт.
Не успели эти слова слететь с его губ, как в дверях появилась Луэлла в прелестном платье голубого атласа, явно привезенном из Парижа.
У виконта перехватило дыхание, когда он увидел, что она идет к нему и на устах ее играет робкая улыбка.
– Сегодня вечером вы поистине очаровательны, – вырвалось у него, а затем он поднес ее руку к губам и поцеловал.
Ее бархатная кожа пахла лимонной вербеной, и этот аромат живо напомнил Кеннингтону погожий летний денек.
Девушка, улыбнувшись, покраснела.
Общество виконта ничуточки ее не страшило, поскольку он отличался от Франка Коннолли всем, чем только возможно. Для начала, виконт был куда благороднее Коннолли, являвшегося всего лишь младшим сыном какого-то мелкого ирландского землевладельца.
И Луэлла сразу же поняла, что Кеннингтон придерживается высочайших моральных принципов, которые никогда не позволят ему навязывать ей свое внимание.
– Как чувствует себя графиня? – осведомился виконт, знаком показывая Корку, чтобы тот налил им вина.
– Благодаря вашей замечательной служанке она устроена со всеми удобствами.
– Да, Мэйзи – славная и преданная горничная. Мне чрезвычайно повезло в том, что все мои слуги – исключительно верные и надежные люди.
Корк подал им первое блюдо, и они молча приступили к трапезе.
«Почему я так неуклюже веду себя в ее присутствии? – подумал виконт, расправляясь со своей порцией. – Есть в ней нечто такое, отчего я чувствую себя полным неумехой и болваном».
Ужин шел своим чередом, и Луэлла, похоже, расслабившись, принялась расспрашивать его.
– Ваша семья не возражает против того, что вы так далеко уехали из Лондона?
– В данный момент мы с отцом не разговариваем, – признал виконт. – А мама умерла несколько лет назад. Я очень скучаю по бабушке, но, поскольку теперь она живет в доме отца, мы встречаемся с ней весьма редко.
– Какая жалость, – заметила Луэлла, сочувственно глядя на него своими огромными голубыми глазами. – Судя по вашим словам, вы единственный сын, насколько я понимаю.
– Да, у меня нет ни сестер, ни братьев.
– Я нахожусь в том же положении, и мои родители погибли в ужасной железнодорожной катастрофе, случившейся в Шотландии несколько лет назад. Я переехала к жене дяди, графине, и, после того как скончался ее супруг, она отправилась в путешествие по Европе, а я поехала вместе с ней.
– Мне очень жаль, – пробормотал виконт, чувствуя, как его одолевает нестерпимое желание протянуть руку и накрыть ею ладошку Луэллы. – То есть, кроме нее, у вас больше нет никого на всем белом свете?
– Да, и потому я так испугалась, когда она потеряла сознание в экипаже. Ума не приложу, что бы я делала, если бы она…
Голос девушки сорвался, и виконта всей душой потянуло к ней.
Она пробудила в нем столько знакомых чувств и эмоций, что первым его порывом было держаться от нее как можно дальше.
Но сейчас, когда она сидела перед ним и мягкие волосы пушистыми локонами обрамляли ее личико, ложась на маленькие изящные ручки, – он трепетал, чувствуя себя очарованным.
Уже много позже в темноте своей огромной холодной комнаты виконт готов был поклясться, что в воздухе до сих пор висит едва уловимый аромат вербены.
В ту ночь он долго не мог уснуть.
