– Люська, ты отстала от жизни, в Москве давно уже никто не работает, – заявила сестрица. – Вот, например, моя свекровь и золовка только и делают, что тусуются по магазинам, кабакам и курортам. И все их знакомые точно так же.
– А на какие деньги они тусуются?
– Понятия не имею. Но, знаешь, никто не бедствует. Только ты одна живешь, как церковная мышь. И еще другим советы раздаешь, – захихикала она.
Я молча проглотила обиду.
– Может, тебе удастся хотя бы поймать букет невесты? – с притворным участием поинтересовалась эта змеюка. – Тебе уже давно пора замуж.
Вечер прошел ужасно. Игры у тамады были дурацкие: обнять своего соседа, потереться с ним носами и тому подобное. Поскольку нормальные девушки приходят на свадьбу с кавалерами, то эти забавы были встречены с восторгом. А меня посадили рядом с такой же одинокой горемыкой, и во время всеобщего веселья мы злобно таращились друг на друга.
Букет невесты поймала сестра жениха, которая в момент броска сидела за столом и безмятежно ела салат из кальмаров. Я подозреваю, что Дианка целенаправленно метила в старую деву.
После этого случая я дала себе слово никогда не ходить на свадьбы. По крайней мере до тех пор, пока сама не выйду замуж.
Так что кафе «Три поросенка» я запомнила на всю оставшуюся жизнь. Поэтому я спешно собралась, доехала на метро до станции «Студенческая», прошла пять минут и вышла к нужному дому.
Во дворе практически никого не было. Возможно, для бабушек на скамейках еще слишком рано. Жаль, они просто идеальные информаторы. Конечно, к ним нужен свой подход. Пенсионерки ни за что не будут откровенничать с размалеванной красоткой в мини-юбке. Но у меня-то вид добропорядочной матери семейства, я всегда внушаю бабулькам доверие.
В песочнице копошился малыш, девушка в кожаной куртке нависала над ним, словно орлица. Я подошла ближе.
– Простите, пожалуйста, вы из этого дома? – указала я на сталинскую десятиэтажку.
– Да.
– Два года назад здесь девушка выбросилась из окна. Вы, случайно, ничего об этом не знаете?
Мамаша странно на меня посмотрела:
– Нет, мы недавно сюда переехали. А на каком этаже она жила?
– В газетах писали, что на десятом.
Собеседница обмерла.
– А мы как раз на десятом и купили квартиру! Значит, это она к нам приходит!
– Кто?
– Да самоубийца эта. Леша говорит, что видит ее. – Она схватила ребенка и прижала его к себе. – Я и муж не видим, а он видит. Она приходит к нему ночью, садится на кровать и гладит по голове. Я думала, он выдумывает, а это правда! Господи, да я с ума сойду!
Брр, если бы ко мне ночью пришел призрак и погладил меня по голове, я бы умерла на месте. Ужас какой!
Я наклонилась к мальчику:
– Ты правда видишь тетю?
– Плавда, – ответил малыш, смущаясь.
– А какая она?
– Класивая.
– Ты боишься тетю?
Мальчик покачал головой.
– Почему?
– Она добрая.
– Может, вам священника позвать? – посоветовала я девушке. – Пусть освятит квартиру.
– После ваших слов обязательно позову. Спасибо, что рассказали!
Мальчик опять принялся лепить куличики из песка.
– Странно, – удивилась я, – а почему соседи вам ничего не сообщили? Вы ведь здесь уже давно живете.
Девушка махнула рукой.
– Да они нас ненавидят. Одна старуха прямо в лицо мне бросила: сейчас квартиры в Москве покупают только чиновники, которые воруют государственные деньги! Ваш муж, – спросила, – что ворует – мою пенсию или мои лекарства? Представляете?
Я, кстати, придерживаюсь аналогичного мнения. Честный человек не может позволить себе купить жилье, когда один квадратный метр стоит как половина иномарки. И таких метров надо минимум сорок. То есть двадцать «фордов» вынь да положь! Вот уж поистине – «дорогая моя столица, золотая моя Москва!».
– Соседи мешали нам делать ремонт, – продолжила девушка. – Только строители приступят к работе, как они вызывают милицию для проверки документов. Ну а кого мы нанимали? Естественно, гастарбайтеров без регистрации, так дешевле. Рабочих – в кутузку, а с нас – штраф. И так каждый раз. В общем, надоела нам эта бодяга, мы обратились в фирму, у которой есть лицензия на проведение ремонтных работ. Конечно, ремонт обошелся в два раза дороже, зато соседи заткнулись.
Я сочувственно кивала. А собеседница, ободренная поддержкой, спешила выговориться:
– К нам относятся даже хуже, чем к алкоголикам. Вот взять, к примеру, нашу соседку по этажу – натуральная алкоголичка. Дверь в квартиру не закрывается в принципе, это приют всех окрестных «синяков». Вы представляете, какой запах стоит в подъезде? Они же, извините, писают в лифте! Но ничего, никто ей и слова не говорит. Зато когда я предложила скинуться всем жильцам и нанять охрану, которая бы не пропускала маргиналов, поднялся вой: зачем? Вам, буржуям, деньги девать некуда, а мы живем на зарплату! В общем, охраны в подъезде нет, и кодовый замок выдран с корнем.
– Зачем же вы купили эту квартиру? Ведь вы видели, что рядом живут алкоголики?
Девушка вздохнула:
– Польстились на дешевизну. Квартира стоила чуть меньше, чем аналогичное жилье. К тому же продавцы, видимо, сговорились с алкоголичкой и она на время показа квартиры затаилась. Лично меня такое соседство ничуть не насторожило. Ну подумаешь, дверь немного ободранная. Продавец квартиры сказал, что на этаже живут тихие пенсионеры, и мы ему поверили. Да, в подъезде плохо пахло, но я подумала, что если внизу посадить консьержку, общественный туалет закроется. В общем, мы крупно просчитались. А если еще учесть, что в квартире было совершено самоубийство...
– Да уж, не повезло вам.
Но девушка неожиданно воскликнула:
– Наоборот! Наконец-то я смогу убедить мужа, что нам надо уезжать из России! А то его тут все время что-то держит – то мать, то друзья, то родные березки. Уедем туда, где соблюдается закон, где не страшно выпустить ребенка во двор, где нас будут окружать спокойные, цивилизованные люди. Например, в Чехию. Хватит уже, нахлебалась я дерьма в этой стране!
Я сама не очень люблю Москву, не в восторге от жизни в России, но когда мою Родину называют «эта страна», во мне поднимает голову патриот. Хочется заявить недоброжелателям: «А зато у нас...» Но тут я понимаю, что закончить фразу нечем. Ничего у нас нет хорошего, чем можно гордиться, ну просто ничегошеньки.
Поскольку домофон был выдран, я беспрепятственно проникла в подъезд. В лифте действительно попахивало, и весьма ощутимо. На площадку десятого этажа выходили четыре двери. Одна из них, самая обшарпанная, была приоткрыта. Я хотела позвонить, но вместо звонка торчали провода. Я осторожно вошла в квартиру, стараясь ни до чего не дотрагиваться.
В нос тут же ударила вонь. По моим представлениям, так могло пахнуть какое-то мелкое дохлое животное вроде крысы или тушканчика.
Зажимая нос, я пошла вглубь. Я молчала, опасаясь, что если открою рот, то меня сразу же стошнит. Я зашла на кухню, где не было никакой мебели, только газовая плита и мойка, обе в ужасающем состоянии. На полу лежал ковер из пыли и окурков. Мерзкий запах усилился.
Я не имела ни малейшего желания оставаться в этой клоаке и направилась к выходу. И тут сзади раздался хриплый голос:
– Тебе чего надо?
Глава 33
Я вздрогнула и обернулась. В дверном проеме, где когда-то висела дверь, а теперь из стены торчали голые кирпичи, стояло существо. Скорее всего оно было женского пола, но я бы не поручилась. Существо было худое, маленького роста, одето в грязные тряпки, когда-то считавшиеся спортивным костюмом, стрижено «под горшок». Лицо испитое, цвета печеного яблока.
– Господи, как вы меня напугали! – выдохнула я.
– Везет тебе, а вот меня уже ничем не напугаешь, – прохрипело в ответ существо. – Ты кто?
– Я Люся Лютикова. А вы, наверное, хозяйка квартиры?
Существо проигнорировало мой вопрос.
– Нет, я спрашиваю – ты кто? Из какой конторы? Из жэка, что ли?
Наверное, из-за ужасной вони я никак не могла сосредоточиться. Что бы такое половчее соврать?
Когда пауза неприлично затянулась, я ответила:
– Нет, я не из конторы. Я сама по себе. Я в гости.
– Ишь ты! – удивилось существо. – Давненько у меня гостей не было.
– Да? А ваша соседка говорит, что у вас от гостей дверь не закрывается.
Я тут же пожалела о сказанном. Ну, сейчас начнутся соседские разборки. Однако реакция оказалась спокойной:
– Она у меня вообще никогда не закрывается. Замок сломался.
