– Я прожил там пятнадцать лет. Я и сейчас владею долей в нью-йоркском магазине и раз в год езжу туда.
– Что заставило вас вернуться в Марокко?
– Семья, – ответил он, чуть закатив глаза. А потом пристально посмотрел на меня, и я поняла, что последует. – Простите мой вопрос,
– Возможно… – осторожно произнесла я, тщательно подбирая слова. – Это имеет значение?
Ювелир с минуту поразмыслил.
– Позвольте предложить вам чаю?
– Вы очень любезны, но я предпочла бы сразу перейти к делу. Не могли бы вы опустить жалюзи на окне на то время, пока мы будем обсуждать условия сделки?
Я видела, что он задумался. И чувствовала, что он решает для себя, стоит ли рисковать, связываясь со мной. Я также заметила, что он поглядывает на мои кольца: с большим бриллиантом и обручальное с вкраплениями из мелких бриллиантов – на левой руке.
– Как вам будет угодно,
Ювелир встал, прошел к двери и повернул табличку той стороной, где, полагаю, было написано «Закрыто». Потом опустил жалюзи на двери и окне, одновременно включив несколько ламп. Затем снова сел напротив меня:
– Чем могу служить,
Я сняла оба кольца и положила их перед ним:
– Мне нужно продать эти вещи, и по хорошей цене. Мой муж купил мне эти кольца в «Тиффани».
– На углу Пятой авеню и 57-й улицы, – добавил с улыбкой ювелир.
– Совершенно верно. Кольцо невесты – платиновое. Бриллиант – 1,1 карата. И поскольку компьютер, я вижу, у вас есть, вы можете спокойно свериться с прейскурантом на сайте «Тиффани» – я и сама недавно сверяла, когда переоформляла на него страховку. Кольцо с большим бриллиантом стоит тринадцать тысяч долларов. Обручальное – в стиле «Этуаль», из платины, с семью бриллиантами весом ноль семьдесят пять карата. Стоимость по прейскуранту…
– Полагаю, четыре тысячи долларов на 57-й улице, – перебил он меня.
– Потрясающе.
– Это моя профессия. А вот ваша осведомленность меня поражает. Вы тоже имеете отношение к ювелирному делу?
– Вообще-то я бухгалтер.
Пауза. Ювелир сложил вместе кончики пальцев. Потом сказал:
– Да, я читал где-то об этом.
Итак, все карты раскрыты: он точно знал, кто я такая, но все равно собирался иметь со мной дело. Во всяком случае, я на это надеялась.
– Вы позволите посмотреть кольца? – спросил ювелир.
– Разумеется.
Следующие десять минут он внимательно рассматривал кольца через лупу, взвесил оба на весах, подошел к компьютеру, открыл сайт «Тиффани», потом, извинившись, взял свой мобильный телефон и несколько минут с кем-то говорил приглушенным голосом.
– Итак, это действительно бриллианты в платине от Тиффани. И в США их розничная стоимость в совокупности составляет семнадцать тысяч долларов. Но мы в Марракеше, и, как вы понимаете, здесь такой суммы за них я предложить вам не могу.
– Сколько же вы предлагаете?
– Сорок пять тысяч дирхамов.
– Семьдесят тысяч.
– Исключено. Пятьдесят тысяч. Это почти шесть тысяч долларов.
– Если бы я обратилась к кому-то из ювелиров в районе Сороковых улиц, мне дали бы за них не меньше двенадцати тысяч.
– Но вы в Марракеше. Пятьдесят две тысячи пятьсот.
– Вы, я знаю, в ближайшие дни продадите эти кольца как минимум за сто тысяч дирхамов. Шестьдесят пять тысяч.
– Шестьдесят. И это мое последнее слово.
– Продано, – сказала я, протягивая ему руку.
Месье Аббу пожал ее и чуть заметно поклонился. Я видела, что он глаз не сводит с часов на моем запястье.
– Винтажный «Ролекс Эксплорер» 1960-х? – спросил он.
– 1965 года выпуска. Часы принадлежали моему покойному отцу. Мне их недавно оценили в пятнадцать тысяч долларов.
