В одном кафе мужчина лет пятидесяти пяти, несколько тучноватый, но относительно неплохо сохранившийся, в повседневной одежде марокканского торговца (кремовые слаксы, серое поло, псевдоитальянские мягкие кожаные туфли), услышав, что я интересуюсь Полом, поднялся из-за своего столика.
– Может быть, я смогу вам помочь, – обратился он ко мне на отличном английском, жестом приглашая меня за свой столик. Он представился месье Рашидом и вызвался угостить меня кофе.
– Вы видели этого человека? – спросила я, показывая страничку паспорта с фотографией мужа.
– Вообще-то видел. Но сначала, думаю, вам нужно что-нибудь выпить.
– Где конкретно вы его видели?
– На этой улице несколько минут назад.
– Можете сказать, где именно?
– Мне бы хотелось сперва узнать, как вас зовут.
Я назвалась.
– Что ж, Робин, позвольте угостить вас
Я встала:
– Благодарю за то, что отняли у меня несколько драгоценных минут моего времени.
Мужчина оторопел от моей отповеди:
– Не надо говорить со мной таким тоном.
– Вы ведь его не видели, да? Просто надеялись воспользоваться беспомощностью женщины, оказавшейся в бедственном положении.
– Вы всегда столь агрессивны?
– А вы всегда столь коварны?
– Теперь я понимаю, почему ваш муж сбежал.
Он произнес это с ухмылкой на лице, потом добавил что-то по-арабски сидевшим рядом мужчинам, которые с насмешливым любопытством наблюдали за нами. Тут-то я и сорвалась.
– Что за хрень ты сейчас сказал? – прошипела я.
Он опешил, услышав брань из моих уст.
–
– Только когда меня вынуждает к тому какой-нибудь хмырь с маленьким пенисом.
Теперь вид у него стал такой, будто я ударила его в пах.
– Давай переведи своим дружкам, что я сейчас сказала, – бросила я и поспешила на улицу, силясь сдержать бушевавшую во мне ярость.
И вдруг остановилась как вкопанная.
На другой стороне улицы стоял мой муж.
На нем была все та же одежда – белая рубашка и шорты, – в какой он при мне покинул номер отеля два дня назад. Лицо заросло щетиной, длинные седые волосы косо свисали набок. Даже при белом свете утра посреди Сахары я видела, что он изнурен, растерян.
– Пол! Пол! – закричала я.
Но, едва его имя слетело с моих губ, по авеню Мухаммеда V загрохотал огромный грузовик длиной с городской квартал. Пол, казалось, не услышал меня, а может, мои крики потонули в грохоте приближающейся фуры. Не раздумывая, я кинулась через дорогу, но тут же шарахнулась назад, оглушенная пронзительным сигналом грузовика, водитель которого яростно размахивал руками. Я едва не попала под колеса «рено», двигавшегося в противоположном направлении. Водитель нажал на тормоза и в открытое окно стал на меня орать. Посетители всех кафе поблизости, повставав со своих мест, наблюдали за спектаклем, устроенным чокнутой американкой, которая пыталась добраться до своего сбежавшего мужа, теперь стоявшего буквально в нескольких шагах от нее.
Через пятнадцать секунд грузовик проехал, и я приготовилась перебежать улицу, заключить в объятия своего мужа и заверить его, что, несмотря ни на что, я по-прежнему его люблю и что сегодня вечером мы улетим в Париж от всего этого безумия.
Но когда грузовик проехал…
Пол уже исчез.
Ошеломленная, я с минуту пыталась осмыслить этот факт. Пол испарился.
Я поспешила к тому месту, где только что его видела. Посмотрела на север, посмотрела на юг. Забежала в маленькую кондитерскую, перед которой он недавно стоял. Там сидели всего два посетителя, да еще пекарь стоял за прилавком.
– Кто-нибудь видел американца? – закричала я. – Очень высокий, длинные седые волосы?
