жизнь за короткий промежуток времени.
Теперь, пребывая в более уравновешенном состоянии, располагающем к размышлениям – особенно после интересного ужина со священником- немцем, – я поняла, что, едва мною было принято решение «покинуть корабль» и вернуться в Штаты, исступление, не отпускавшее меня последние дни, мгновенно улеглось. Что ж, раз важное решение принято, можно со спокойной душой лечь спать – всего на несколько часов.
В 04.15 звонок будильника резко выдернул меня из сна. Я заставила себя принять душ. После оделась, убрала в свой небольшой рюкзак все вещи, что доставала на ночь, и покинула гостиницу.
На небе еще светила луна, и в предрассветных сумерках мне приходилось внимательно смотреть под ноги при спуске в лежащий внизу городок. Автовокзал находился за пределами городской стены, от которой до него была всего минута ходу. Я посмотрела на часы и поняла, что буду на месте за десять минут до отправления автобуса.
Достигнув конца спуска, я разглядела у стены две курящие фигуры. Они сразу отшвырнули сигареты, едва я попала в их поле зрения. Неожиданно я заметила две одинаковые бейсболки. Это были те двое парней, что заигрывали со мной накануне вечером.
– Привет, красавица, – обратился ко мне тот, что был более разговорчив и понаглее. Теперь они стояли прямо передо мной, и мой мозг выдал сигнал тревоги.
– Рано вы на ногах, – произнесла я как можно более непринужденно, а сама судорожно смотрела по сторонам, думая, как бы протиснуться мимо них. Но они полностью блокировали узкую тропинку.
– Мы хотели попрощаться, – сказал месье Самонадеянный.
– Что ж, до свидания, – ответила я.
Я попробовала быстро пройти мимо второго парня, державшего банку с какой-то жидкостью и тряпку. Но только я сделала шаг, месье Самонадеянный поймал мои руки и заломил их мне за спину. Я попыталась кричать, но его приятель в считаные доли секунды сунул тряпку мне под нос. Она была пропитана жидкостью, источавшей едкий запах химикатов. Брыкаясь и пиная пустоту, я старалась не вдыхать токсичные пары, но он с силой прижал тряпку к моему лицу, одновременно за волосы оттянув назад мою голову, так что я больше не смогла задерживать дыхание.
Едва я сделал вдох, ядовитые пары ударили в голову.
И в глазах померкло.
Глава 19
Когда я очнулась, мне снова захотелось нырнуть в темноту. Потому что быть в сознании – значит ждать приближения неминуемой смерти.
Я находилась в неизвестности. Меня подбрасывало вверх-вниз. Швыряло из стороны в сторону. Голову как будто раскололи надвое. К горлу подступала тошнота, но я с ней боролась, потому что рот был туго перетянут тряпкой и, если б меня стошнило, я рисковала захлебнуться рвотной массой. Руки были привязаны к ступням. Двигаться я не могла.
Я лежала в открытом кузове грузовика. Еще была ночь, но уже начинал брезжить рассвет. Я заставила себя на мгновение приподняться, но вокруг увидела одну пустоту. Грузовик снова тряхнуло, и я опять повалилась на пол кузова.
Меня везли в Сахару. Я знала, что со мной произойдет, как только мы отъедем подальше от всяких следов цивилизации. и также знала, что меня убьют после того, как изнасилуют. Тело закопают в песках. Потом на восходе вернутся в свою бригаду, ремонтирующую дорогу, и будут вести себя так, будто ничего не случилось. К тому времени, как станет известно, что я пропала, от меня уже не останется и следа. Краем глаза я увидела свой рюкзак. Он лежал в кузове рядом с пластиковой канистрой, которая от тряски подползла ко мне и билась о мое лицо. Судя по запаху, исходящему от крышки, в канистре был бензин.
Я начала кричать. Кричала через кляп. Кричала как помешанная. Кричала в отчаянной надежде, что кто-нибудь меня услышит. Кричала гневно, яростно. Кричала от изумления. Кричала от ненависти. Кричала от ужаса.
Я напрягла мышцы рук и ног, пытаясь расслабить веревки. Безнадежное занятие. Руки были слишком крепко привязаны к ногам, узел был слишком тугой – без ножа не справиться. Я дергала руками и ногами, отчаянно пытаясь пальцами – затекшими от того, что были перетянуты запястья, – распутать узел. Тщетно. Веревки только сильнее врезались в тело, отчего онемение конечностей усиливалось, и я со страхом думала, что нарушение кровообращения приведет…
Но это происходило именно со мной. Небо светлело. Я была абсолютно уверена, что ждать уже осталось недолго. Их замысел был таков: до восхода солнца изнасиловать и задушить. Тело кремировать, останки закопать, на рассвете вернуться и…
Я не прекращала попыток освободиться: извивалась, дергалась и так и этак. Когда поняла, что мне не выпутаться, мои приглушенные крики переросли в истерический плач.
Грузовик начал замедлять ход и в конце концов остановился. Мотор заглушили. Я услышала, как открылись и со стуком захлопнулись обе дверцы. Шаги.
