Кто заметит, что меня больше нет на белом свете? Кто опечалится, что я больше не хожу по этой земле? Сочтет ли Пол – если он еще жив, – что в моей гибели есть и его доля вины? А кроме него, кто еще стал бы скорбеть обо мне? Возможно, кое-кто из друзей да коллеги по работе. А так… сорок лет моей жизни на этой планете сгинут без следа. Память, что я оставлю после себя, будет столь же эфемерна и недолговечна, что и отпечатки моих сандалий на песке Сахары.
Споткнувшись, я упала на одно колено. Песок обжигал кожу, но у меня не было сил подняться. Мне хотелось воззвать к небесам, молить Господа о спасении. Но разве вправе я обращаться к Всевышнему, если сомневаюсь в Его существовании? Разве вправе я потребовать:
Мое второе колено утопло в песке. Я попыталась сглотнуть слюну. Закрыла глаза. Голова едва не лопалась. Вот и все. Это конец. Последние мгновения моей жалкой жизни. Закинув назад голову, я открыла глаза и воззрилась прямо на огненный диск, который убивал меня.
Солнце палило прямо на меня.
Я упала ниц. Покинула этот мир.
Ни ослепительно-яркого света. Ни какого-то потустороннего перевалочного пункта. Ни божественного суда. Только мрак. Где я оставалась, пока…
Пока не почувствовала прикосновение чьей-то руки. И шепот на незнакомом языке. Шепот звучал все громче, словно голос находился прямо у моего уха:
–
Я открыла один глаз. Видела я нечетко, как в тумане.
–
Я попыталась открыть рот, но спекшиеся губы не разжимались. У меня не было ни сил, ни желания что-то делать, тем более как-то реагировать на прикосновение руки, теребившей меня за плечо. А тонкий голосок все шелестел:
–
Девичий голосок.
Одним глазом я различила силуэт маленькой фигурки в халате. Все ее лицо, за исключением глаз и рта, закрывал развевающийся головной платок. Судя по голосу и отсутствию силы в руке, пытавшейся привести меня в чувство, рядом со мной на корточках сидела девочка.
Может, это какой-то посредник, посланный сопровождать меня в загробный мир?
Но тогда почему она разговаривает по-арабски?
–
Я знала, что означает
Но мне только и удавалось, что держать приоткрытым один свой глаз. И очень хотелось снова провалиться в мрак.
Неожиданно я ощутила жидкость на своих губах.
И опять мои губы смочила жидкость. Я широко открыла рот…
–
Мое горло разжалось.
Вместе с этим пришло и осознание, что я все еще на этом свете. В Сахаре. Лежу на песке. Еле дышу, но живая. Еще живая. И в рот мне льется вода.
–
Мое лицо накрыли какой-то тряпкой.
И я снова осталась одна.
В следующую секунду меня окутал мрак.
Потом вдруг темноту прорезал все тот же тоненький голосок. и еще два других. Более взрослых. Мужских. Они что-то кричали друг другу. Потом мне:
–
