После глубокого пряного вдоха мир изменился, бросился в глаза слепящей яркостью красок, дробной частотой мелких деталей, всеми оттенками цвета, необычностью истинных форм. Но кто-то кричал в голове, пытаясь разрушить красоту и пронизывающую все живое музыку. Тим обернулся, чтобы охватить одним взглядом это невероятное зрелище мира, открывающего ему свои секреты.
Выпуклые яркие формы волшебного мира вплывали в сознание Тима и поглощали его без остатка. Будто гигантские венки цветов, изоморфы окружили богов и тянулись к ним своими лепестками. Оплетали тело Рея, и он, еще переливаясь синевой, качался в самой гуще их живого сада.
Граув вдруг ясно понял, что с трудом управлял собственным телом, все плыло, выходило из-под контроля.
– Назад, Кларк! Всем назад! Огонь! – закричал адмирал, хватаясь за ионную пушку на поясе. Руки, сотканные из веревочек, были слабы, как у младенца.
Сделав шаг назад, Тим споткнулся на ватных ногах и упал на спину.
«Рей», – прошептал голос внутри, но взгляд его лепился к кружевному зеленому вихрю, который уходил вверх и исчезал в зеве ярко-голубой пещеры. Откуда вышли боги.
«Поздно» – мелькнула в голове как будто чужая мысль.
Опрокинутый над ним мир по-прежнему дробился, настойчиво заполнял собой все существо Граува. Красота лишала сил, превращала тело в текучую, неуправляемую субстанцию. Он задыхался от восторга и ужаса и, почувствовав колкое касание на коже, отпустил сознание прочь.
Позже Чага понял, что изоморфы не нападали на своих богов. Они их приветствовали, отдали самое дорогое в надежде на вечную трансформацию. Только ложные боги не могли это взять, не могли даровать вечную жизнь. Дар был выброшен впустую. И ложные боги должны были заплатить за это своей кровью.
Тим Граув очнулся в темноте. Его тело болело, суставы казались вывернутыми, открытая кожа саднила. Он попытался подняться. Но боль прошивала насквозь при малейшем напряжении. На нем не было силовой защиты, не было экзоскафандра, не было ничего. Он скосил глаза на собственное грязное избитое тело, не в силах поверить в этот кошмарный сон. Что с ним могло произойти?
Странный скрип, донесшийся из темноты, заставил каждую мышцу напрячься, и он, задыхаясь от боли, откатился в сторону. Горячая петля обхватила его за шею и потянула прочь. Острые камни сдирали кожу с обнаженного живота, он дергал ногами, пытаясь приподняться, но чувствовал себя жалким, беспомощным. И вскрикивал от каждого рывка, не в силах сдержаться.
Его куда-то волокли в темноте. Сожрут, как это принято на Орфорте?
Солнце ослепило внезапно, и спустя несколько мгновений Тим увидел смерть. Она стелилась прямо под ним, под горным выступом, на котором он лежал. Обрывки человеческих тел и снаряжения мешались с бурым, отвратительным мхом. Дальше, через пустую полосу земли вокруг серых гор у цветной, алчно шевелящейся чащобы громоздился шаттл. Он был покрыт такими же бурыми, как мох, пятнами. Выглядел мертвым, как панцирь съеденной кем-то черепахи. Сколько времени прошло после его падения?
– Почему? – прошептал Тим.
Глупый вопрос. Ответ прятался в нем самом, но он не хотел взглянуть на него открытыми глазами, не хотел услышать от других, не хотел знать. Тим боялся неудачи, боялся, что не хватит энергии на возвращение к Земле, беспокоился за карьеру. Но такое… Ужас катастрофы не вмещался в его сознание. Такое просто не могло случиться с ним, с его командой.
– Почему? – послышалось сзади, и он вздрогнул от нечеловечески низкого, угрожающего голоса. – Мы ждали богов, которые придут и поглотят прах наших великих предков и нас и отправятся с нами в путь Великой Трансформации. Мы принесли вам в дар останки наши предков. Но вы не боги и только изгадили прах предков и наши Просторы.
– Где все остальные? Где Рей?
От отвратительного скрипа за спиной страшным предчувствием скрутило внутренности. Тим с трудом сумел приподняться и обернуться. Багровое чудовище склонилось над ним, тонкие ветки, оплетающие навершие, шевелились, как клубок ядовитых гадюк.
– Кто ты, тварь? Говоришь на земном языке? – с трудом выговорил он.
Урод исторгнул из себя дребезжащий звук и надавил огромной конечностью на истерзанную спину. Граув зашипел от боли, дернулся в сторону и ударился виском о валун.
В глазах потемнело, но лишь на мгновение.
Гораздо дальше, правее от побоища на черной вспученной земле одиноко лежала голова. Тим видел ее очень четко, словно она была рядом – белый лоб, черные губы и распахнутые в небо глаза.
Сердце, казалось, лопнуло и потекло ядом отчаяния, разливаясь по груди и вдоль позвоночника.
– Я скажу тебе по-земному одну важную вещь. Ее тебе лучше усвоить сразу, – проговорило за спиной багровое чудовище. – Теперь я с тобой поиграю в богов, пока ты мне не надоешь, червяк.
