Тело разом заныло, требуя жалящих прикосновений. Словно червь в мозгу крутилась мысль, что он может оказаться у Ирта всего через несколько, пусть и очень длинных минут.
Он заставил себя подумать о «Маленьких радостях», о том, что его единственно правильный выбор – отправиться к Алексею и уговорить его помочь снова.
Через силу Тим проковылял к авиетке.
– В Дублин, – проговорил он медленно, по слогам, не доверяя собственным мыслеприказам.
К тому моменту, когда ремни застегнулись на нем, Тима трясло. Ломка. Он знал, что это скоро пройдет, а потом снова вернется и снова…
Хозяина не было долго, слишком долго. Он отправился на охоту в Просторы. Трехдневная трясучка у Чаги уже прошла, но ему все равно было плохо. Съев разваренное корневище рауда, которое ему по приказу Ирта раз в день выдавали у заднего входа в Ниши Пира, он выбрался наружу и стал карабкаться вверх.
Чага старался выискивать проходы и местечки, затянутые шевелящимся пылевым мхом и поэтому безопасные. Когда голая ступня попадала на черную поверхность камня, тонкие прозрачные вкрапления подрезали кожу, и пятна крови шипели на скальных уступах, из красных становясь розовыми.
Боль его отвлекала, рождала ощущение близости Хозяина, но все же он не мог потерять слишком много крови, иначе не будет сил, чтобы забраться наверх, чтобы ждать и увидеть его возвращение. Иначе Ирт не войдет в него сразу, как вернется, скажет, что Чага слишком дохлый для этого.
Конечно, ему не добраться до самого верха Стен Флаа. Но даже с середины крайней горы – Башни Предупреждения он мог видеть через черную, выжженную землю Пояса Спокойствия разворачивающиеся вдаль Просторы.
Он нашел безопасный пятачок серости и сел, подобрал к груди колени, стараясь не касаться спиной режущих каменных выступов. Мешок, который он носил на теле, теперь полностью укрывал его ноги, и Чага подоткнул его края под кровоточащие ступни. Так он чувствовал себя незаметным, спрятавшимся от чужого интереса, и мог ждать.
Просторы менялись каждый день. Иногда они становились яркой радугой, сложенной из выступов и впадин, иногда вдруг серели, выцветали под яростным, почти белым светом далекой звезды. Самые ядовитые цвета: ультражелтый, зеленый и синий, а иногда и затягивающий в бездну черный появлялись и исчезали в Просторах за считанные часы. То с одного, то с другого края Просторов можно было увидеть вздыбленные вверх отростки, причудливые спирали тех существ, кто зарождался, менялся и погибал там.
За границей Пояса Спокойствия Чаге не было места, любое, даже самое маленькое и смешное создание, вросшее корнями в землю этой планеты, превратит его в кровавые ошметки. Он был жив, потому что так решил Хозяин.
Возможно, смутно знакомый ему Тим Граув смог бы пройти сквозь чащобу Просторов – он хорошо стрелял, быстро думал и летал, как бог… А еще смеялся над опасностью.
Но он умер, захлебнулся в крови своих друзей, которых привел сюда. Друзей, которые ему доверяли. Потому что Тим Граув был уверен, что прав, что докажет свою правоту. И мир будет ему аплодировать.
Тим возомнил себя Богом, и поэтому место его было в аду. Навсегда. Где адскими муками правит совсем другой Бог. Чага знал от Граува, что в этом мире есть еще несколько Стен – горных массивов, окруженных пустошами безопасности. Стены были домами разных семей, но самыми мощными на планете оставались Флаа.
На Орфорте изоморфы были разумной расой, все силы которой уходили на сохранение природного баланса и собственного господства на бешено меняющейся планете. Просторы рождали все новые и новые формы жизни, которые пожирали друг друга не столько для энергии, сколько для порождения других, еще более совершенных форм. Чтобы оставаться на вершине эволюции, изоморфы каждые тридцать дней покидали Стену и отправлялись на охоту.
Мир был безумен и страшен своей непредсказуемостью.
На Орфорте не было правил, и везло тому, кого забирали на Стены. Тогда все становилось просто. Место и смысл жизни каждого существа определялись. Смерть переставала быть внезапной. Одиночество исчезало. Чага знал, что был недостоин этой жизни и даже разваренного рауда по утрам, потому что был самым бесполезным созданием в этом мире.
Об этом ему сказал Ру Флаа:
– Я не хочу, чтобы ты оставался подле моего сына, землянин. Тебе следует вовремя умереть. До наступления холода.
– Господин? – он не смог поднять глаза на серую громадину, бесшумно перемещающуюся вдоль дальнего антрацитового свода Ниши Изысканий.
