Пыльца в крови

– А СерКин был в Ксине или около Орфорта?

– Нет, в чем и дело, Никита. Не был. Поэтому я пришел к тебе, и все больше думаю о гиперфлоте «Альфа», застрявшем на каких-то гиблых задворках.

Никита пожал плечами, посмотрел на сантиметр темного ароматного коньяка в бокале и отодвинул его прочь. Пробежал глазами по пинотеке, по знакомым стенам. Он не хотел ничего пить, он вообще не хотел находиться в собственном кабинете, и голые сиськи над входной дверью его внезапно стали раздражать.

– И что же ты теперь хочешь от меня, Марра? Я не командую ни Штраусом, ни инсектоидами. Я вообще никем не командую в вашем гадючьем Совбезе.

Марра вздохнул и поднялся, взгляд его опять стал грустным и все понимающим.

– Никита, придумай что-нибудь с этим изоморфом. Не отпускай его, вытряси из него все, что можно. Иначе… я просто не знаю, что и думать. Ни у кого нет никаких версий. Зато подозрения и предчувствия – слишком страшные.

– А что он вообще может знать?! – рыкнул Ларский. – Если причины смерти инсектоидов в том боестолкновении, Ирт Флаа вообще ни при чем? Я все больше думаю, что это слабоумное растение отправилось на поиски своего сбежавшего симбиота и попало не туда, куда нужно. А теперь и Граув попал туда, куда ему смертельно противопоказано.

– Все так, генерал-майор, все так. Но их все-таки было двое и хрономина. Как-то бомба появилась и сработала. Хоть это твое слабоумное растение заметило?

Никита пожал плечами. Он лукавил, Ирт Флаа был наблюдателен, хитер, опасен и обладал мгновенной реакцией, если это было ему нужно.

Но что ему было нужно?

Марра не спеша поднялся, сделал последний глоток, видимо, остывшего чая, резко тряхнул чашкой, и она уменьшилась до размера серьги густого золотистого цвета, который так любила Лиза.

Показушник. Всегда им был. Таскает в рукаве микрогенератор.

Марра небрежным движением сунул крошечную чашку в нагрудный карман и стряхнул с плеча волос. Белый китель с фиолетовыми вставками он сменить не успел.

– В общем, я тебе все рассказал. У тебя в почте вся информация по перемещениям последнего таракана, часть информации о застрявшем флоте. Только под твой личный доступ. Если что найдешь, связывайся сразу.

Никита не стал его провожать. Сам вошел, сам налил чаю, значит, и с обратной дорогой справится. Тем более генерал-майор и так весь сегодняшний день чувствовал себя посыльным мальчиком. Нужен – позвали, не нужен – отправляйся в отстойник.

Он предпочел откинуться назад и раскачиваться на своем облачном кресле. Его можно было сделать мягким, как пух, или упругим и, задав импульс, качаться вверх-вниз или из стороны в сторону.

Все это напоминало ему клаудджампинг, только без риска сверзиться и свернуть шею. В юности он жутко увлекался прыжками по облакам и познакомился с Лизой на одном из таких состязаний. Она соскользнула с облака, а Никита успел ее подхватить. Руки у девчонки оказались ледяные, но останавливаться даже на мгновение на высоте и в одних баунсерах было смертельно опасно.

Потом он двигался следом и долго не выпускал из виду ее тонкую фигурку. Лиза забавно, как птица, взмахивала руками и легко взлетала с перистых гигантов, а солнце превращало хвост волос на голове в сияющую золотом корону.

Он нашел ее на финише, спросил, как зовут, и согрел ей руки. С этого все началось.

Раскачиваясь в кресле, Никита нередко находил лучшие решения, но сейчас не мог сосредоточенно думать над информацией из новых файлов Марры. У него оставалось чувство, что что-то ускользает. Не факты, цифры и траектории, а нечто над ними, нечто чертовски важное. И еще ему не нравился весь этот узел, который затянулся вокруг капитана Граува и Ирта Флаа.

Я не верю Марре, вот в чем дело. Он недоговаривает. О Штраусе и инциденте в далеком космосе. И не верю Треллину. Кто-то врет, кто-то играет в свою игру. А он сам, изоморф и капитан – всего лишь пешки в ней.

Ни раскачивание в кресле, ни прогулки по пирсу Ларского не успокоили. В результате он все-таки потащился на Луну, проклиная Марру, Ирта Флаа и Треллина. Хоть и всего тридцать минут, но сквозь мерзкую, равнодушную черноту космоса, которую он не выносил.

На большом пассажирском корабле, где есть верх, низ, несколько этажей и бильярдные столы, это путешествие можно было как-то пережить. Много лет назад он летал в комфортабельном лайнере на Марс, три дня пути – и ты на красной планете. Там все было иначе, чем на Земле, и женщины отличались странной, притягивающей взгляды красотой. Но Никита был слишком занят Лизой.

Полет на Марс был очень приятным воспоминанием. Но в шаттле наедине с мыслью, что скоро придется взглянуть в тараканье хайло, состоящее из нескольких блоков выдвигающихся челюстей, нижний из которых имеет жуткое название «всасыватель», хотелось надраться до зеленых соплей. Коньяк, проявив запредельную силу воли, Никита оставил в офисе.

Как только Земля превратилась в шар, пропало ощущение хоть какой-то плоскости, чего-то надежного и неизменного, а остались только цель и