которая занималась вынашиванием его потомства. Джордж был на 4 года старше Гриффина, а у него уже было 3 детей и 3 замка.
К тому же Джордж был почти разорен, пока Гриффин не начал управлять его финансами. Ее королевское высочество Сибилла–Луиза тоже. Если подумать, именно он оплачивал так необходимый его матери персонал, а также зимний и летний дворцы. И они еще смеют осуждать его образ жизни? Не то, что бы он особо переживал из–за этого.
– Иди, поздоровайся с кузиной и ее американцем, – сказал Джордж, широко улыбаясь, хоть и не искренне, – интересный парень.
Следующий час Гриффин здоровался и общался с разными членами своей огромной семьи. На сборе даже присутствовала его пожилая бабушка, которая практически отошла от государственных дел. Сегодня они сидела на троне, улыбалась всем и гладила сою длинношерстную белую кошку. Рядом стояла ее старшая дочь, ее королевское высочество принцесса Александра Оливия II, она отказалась от престола в возрасте 55 лет, заявив, что не намерена оставшиеся годы своей жизни заниматься политикой. Она отказалась в пользу своей дочери, наследной принцессы Александры Оливии III, 25 летней невесте, вскоре сочетающейся браком с американцем.
Американцем был Люк Хьюстон, он был ниже, чем думал Гриффин, красив по голливудским стандартам красоты, обаятельный и дружелюбный. Как оказалось тоже южанин, его акцент был идентичный акценту Мэйли. Гриффину понравился Люк, но ему было жалко парня. Но все же его кузина Александра считала его достойным парнем и, в отличие от сдержанных членов семьи, не скрывала своих эмоций, окружив парня вниманием и заботой. Гриффину лишь оставалось надеяться, что Алекс понимала во что ввязывалась. Ее брак с простолюдином, а еще и американцем будет постоянной темой обсуждений и пересудов.
Гриффин пережил нескончаемые разговоры о предстоящей свадьбе и погод, всеми силами скрывая истинные эмоции. Если честно, ему не было дела до свадьбы. Однако он покинул Мэйли, как только они вошли во дворец. Он знал, Мэйли очень старалась, а он, в свою очередь, даже не пытался помочь ей освоиться в высшем обществе. Он начал испытывать чувство вины.
Гриффин не удивился, что, когда все члены семьи переместились в портретную галерею для общего снимка, Мэйли уже была там, с двумя бутылками воды в руках, мило беседуя с фотографом. Тот что–то сказал, и Мэйли засмеялась, в ее глазах вновь появился блеск.
Гриффин почувствовал укол ревности. Не помогло и то, что фотограф, который оказался молодым, весьма привлекательным британцем, начал расставлять их в порядке важности. В первом ряду располагались Ее Величество Королева, наследная принцесса Александра и ее жених Люк Хьюстон. А кто же расположился в последнем ряду? Все верно, виконт, которого бы не позвали, не будь он внуком королевы. И он стоял на галерке, выставляя себя перед Мэйли ненужной швалью, а она наблюдала за происходящим с сияющими от восторга глазами.
Фотограф взял из рук Мэйли бутылку, отпил и вернул обратно ей. Он подмигнул, сказав что–то, что Гриффин не расслышал, и она засмеялась.
– Какая неприятная служанка, – сказал Джордж, смахивая невидимые пылинки с усыпанного медалями пиджака. Та, что заигрывает с фотографом. Думаешь, она новенькая?
Гриффин посмотрел на брата, тот не пропускал юбку ни одной служанки, работающей во дворце. – Это моя помощница.
– С этими кудрями она похожа на пуделя. Интересно.
–Даже не думай, Джордж.
Брат приподнял бровь, глядя на Гриффина. – Ааа, так ты
Он понял намек брата и хотел заехать ему по лицу. – Нет, она моя помощница потому что… А почему? Потому что лучшая в своем деле? Это не так. Она скромная, ее доброта помогает уладить конфликты, но это не делает ее отличной секретаршей. – Я позаимствовал ее у друга.
– А, обменялись партнершами.
Как такой воспитанный, утонченный брат мог додуматься до такой непристойности? Гриффин не стал ему отвечать.
Джордж усмехнулся, занимая положенное ему место. – Братишка, дай мне знать, если сам захочешь ее поменять.
Гриффин пристально посмотрел на брата и, несмотря на протесты фотографа, наклонился вперед, чтобы шепотом ответить брату. – Она не может тебе нравиться, ты же только что сравнил ее с собакой.
Джордж улыбнулся. – Я люблю пуделей. Они такие … энергичные.
– Виконт Монтегне Верди, пожалуйста, выпрямитесь, – несколько раз повторил фотограф, размахивая руками, привлекая внимание Гриффина, чтобы тот встал на место. Сейчас все члены семьи уставились на них, и на каждом лице можно было заметить возмущение.
– Прошу прощения, – выпрямился Гриффин, изображая на лице безразличие.
– Погодите минутку, – сказала Мэйли, выходя вперед. Она поспешила к Гриффину, протискиваясь между членами семьи. Казалось, она не видела недовольного лица его матери или же не придала этому значения. Оказавшись перед ним, Мэйли развернула одну из медалей на его груди и поправила аксельбант на плече. – Вот так, мистер Гриффин. Теперь порядок. Мы же не допустим, чтобы вы выглядели неряхой на семейном портрете, верно?
И она умчалась обратно.
– Конечно, не допустим, – пробубнил Джордж, веселясь от случившегося.
Гриффин хмурился во время всей фотосессии.
Как только сьемка была закончена, Гриффин обошел всех, направляясь прямиком к Мэйли. В этот момент она повернулась к нему лицом, ослепляя
