несколько лет! Под глазами – мешки, лицо осунувшееся! Тяжело бремя власти», – вздохнул Тохтамыш.
Хан с досадой отвернулся от зеркала. Слуги уже вносили на подносах завтрак.
Тохтамыш ел, не чувствуя вкуса. Он поймал себя на мысли, что все время думает о Тимуре. Похоже, неожиданное известие о появлении его войска выбило из привычной колеи, заставило нервничать.
Хан прошел на женскую половину дворца, попрощался с женами и дочерьми.
– Седлать коней, выезжаем! – отдал он приказ.
Вскоре кавалькада с большим отрядом в три сотни телохранителей покинула Сарай-Берке. Привычная с детства скачка на коне привела хана в спокойное расположение духа. «Чего нервничать? Битвы с Тимуром бывали уже не раз, и что? Кроме людских потерь не изменилось ничего. Я также у власти, стада мои тучны, золото и серебро исправно поступают в мою казну. Так же произойдет и на этот раз», – убеждал себя хан.
Успокоив себя, хан даже повеселел. Что может быть лучше для воина, чем битва?
За несколько дней они добрались до левого берега Терека. По расчетам хана, именно сюда должна подойти армия Тимура и сюда же, к Маджарам, должны собраться воины Тохтамыша. Вероятно, тут и состоится битва.
Река в это время полноводна, течение быстрое, вода холодная. Форсировать ее саму по себе непросто, так ведь и воины Тохтамыша не будут сидеть сложа руки.
Преодолеть реку под ливнем стрел для гулямов Тимура будет непростой задачей. Хан злорадно ухмыльнулся. «Тимур должен понести большие потери еще при форсировании реки, а закрепиться на берегу не позволит конница».
В сопровождении телохранителей хан проехал по берегу горной реки. «Пожалуй, вот это место будет самым подходящим для встречи с Тимуром, – подумал он. – На берегу камни лежат, создавая неудобства выходящим из воды. А в трети фарсанга – холм, удобное место для ставки, из которой можно наблюдать за ходом боя, отдавая в случае необходимости нужные приказы. Воины будут видеть ханский шатер и стяг, а также сигнальные бунчуки. Решено, тут будет ставка».
Телохранители принялись разбивать огромный шелковый шатер. Хану, как и всем степнякам, не привыкать жить в юрте или в походном шатре, несмотря на высокое происхождение. В нем он себя чувствовал даже лучше, чем во дворце. Свежий воздух, запах молодой травы, пение птиц в вышине – что может быть лучше для воина?
К ставке подошел первый из отрядов воинов – из Сарая-Бату. Это был отряд кыргизов, наемников. Но, проезжая неспешно мимо шатра на небольшом холме, они кричали по-татарски: «Сурен!» – воинственный клич, вроде урусутского «ура».
Хан с удовольствием, стоя на ковре у шатра, осматривал ряды конных воинов. Кыргизы не уступали татарам в стрельбе из лука и сабельном бою и свои деньги отрабатывали сполна. Только их белые национальные шапки вызывали ухмылку. Хан больше привык видеть лисьи малахаи на головах своих татар.
К вечеру прибыло еще несколько сот воинов. Они расположились вокруг подножия холма, и ночью степь была освещена светом множества костров.
Войска со следующего дня прибывали постоянно. Сначала – из ближних городов улусов и стойбищ, затем – из более отдаленных. К исходу десятого дня прибыли войска из Булгара, а на двенадцатый день – тумен из Крыма. Теперь армия Тохтамыша уже насчитывала сто пятьдесят тысяч воинов, а войска все подходили и подходили. По ночам с холма вся степь до горизонта была охвачена огнями костров.
Как наполнялся гордостью и величием хан! Разве можно одолеть такую армию? Тимур обломает зубы!
Прежние страхи, что появились у Тохтамыша в Сарай-Берке, исчезли. По мере увеличения численности войска часть его переправлялась на другой берег Терека, где была трава и много места для юрт.
Однако хан, памятуя о печальном опыте битвы при Кондурче, приказал вернуться назад, оставив лишь конные дозоры. Каждый день прибывали огромные обозы с провиантом. Многотысячное войско ело и пило, уничтожая продукты со скоростью пожара.
Поставляли соленую и вяленую рыбу, овечий сыр, муку, из которой пекли лепешки, или делали густую похлебку, мясо в виде живых баранов, овощи. Остатки пищи и весь мусор армия сбрасывала в реку – берег и так был загажен конским навозом.
Вместе с обозом появлялись и купцы, предлагая нужный в походе товар вроде иголок, веревок, сапог и разного, по большей части трофейного, оружия.
Пригнанные плетью рабы, а также сами татары укрепляли берег – вдоль него было проложено три ряда рвов, что было непросто сделать на каменистой почве. Были отрыты окопы, а перед ними поставлены бревенчатые щиты для защиты от стрел. На самом берегу были забиты колья, наклоненные в сторону Терека и заостренные сверху. Таким образом, самое удобное место для перехода армии через реку становилось непреодолимой преградой. Хан с удовольствием следил за строящимися укреплениями.
Когда большая часть войска уже прибыла, он созвал совет. В огромном шатре Тохтамыша собрались эмиры и беки, усевшись на положенные на ковры подушки. Перед военачальниками слуги поставили угощение из орешков и сушеных фруктов. Предстоял серьезный разговор, а не пир.
Хан с возвышения обвел глазами собравшихся. Все роды Карача-би – Ширин, Барын, Аргын, Кипчак, Казанчи, Бектут, Хаджи-бек, советник Али-бей,
