Тимур сошел со ступеней. «Безумец, он мог сохранить свою жизнь и жизнь своей семьи». Но в глубине души эмир проникся уважением к этому гордому человеку.
Разом помрачнев, он повернулся к Бердибеку.
– Обложить мечеть дровами и сжечь!
Бердибек кивнул, ничуть не удивившись. С противниками Тимур не церемонился и всегда расправлялся жестоко.
По приказу сардара гулямы быстро разобрали стоящие близ дворца хозяйственные постройки, обложили со всех сторон здание мечети бревнами и досками.
– Поджигай! – кивнул Тимур.
Сухие доски и бревна быстро вспыхнули, пламя разгорелось; поднявшись до уровня второго-третьего этажа, оно гудело и ревело. Даже на большом расстоянии чувствовался сильный жар. Внутри мечети громко кричали и плакали люди, но их крики не трогали сердце Тимура. Он с ухмылкой наблюдал, как из узких окон мечети повалил дым, а следом за ним вырвались языки пламени.
Какой-то человек бросился с высокого минарета на землю, предпочитая быструю смерть мучительной от огня.
Потом среди собравшихся поглазеть на пожар гулямов пронесся громкий вскрик ли, вздох ли – кто знает? Все смотрели наверх, на крышу мечети. На ее куполе виднелась девушка в богатых одеждах и рядом с ней – подросток, почти ребенок. Девушка была очень красива.
– Это дочь Бичуры-хана, – донеслось до эмира.
Дым поднялся выше крыши, скрыв дочь хана от глаз воинов Тимура. По легендам, которые рассказывали потом уцелевшие жители, дочь Бичуры-хана вознеслась на небо и потом часто являлась горожанам.
Вскоре голоса и крики в мечети стихли. Так закончил свои дни Бичура-хан.
А перед Тимуром предстали двенадцать булгарских визирей. Допытался-таки у них Железный Хромец, что Тохтамыш с воинством ушел в донские степи.
– Так, в Крым или в Киев решил идти! – понял Тимур. Он указал на стоящих перед ним на коленях визирей.
– Отрубите им головы, и пусть тела их сожрут бродячие псы. Всех уцелевших мужчин выгнать из города, а женщин отдать на потеху воинам. На три дня город ваш!
Гулямы встретили эти слова восторженным ревом.
Визирям быстро отрубили головы.
Но Тимур был непрост. Давая воинам три дня на разграбление Булгара, он подстраховался, разослав к Иски-Казани и к землям урусов конные дозоры. Те дошли до низовьев Камы и, не отыскав следов Тохтамыша, вернулись назад.
Вот теперь можно трогаться в путь по следам Тохтамыша.
Войско Тимура вышло из Булгара, оставив за собой сожженный, разрушенный, обезлюдевший город. Город, имевший до нашествия Тимура более десяти тысяч домов и более ста тысяч жителей, был «обращен в ничто и небытие, в мире осталось только одно имя его».
Войско Тимура вели проводники из Булгар – охотники, знавшие эти места. А чтобы проводники случайно не завели не туда, семьи их были взяты в заложники. Собственно, и без проводников след коней Тохтамыша был виден в степи широкой, вытоптанной копытами коней полосой. А еще – разграбленными стойбищами и аулами татар Идигеевых.
И так было три дня.
Тимур уже хотел отдать приказ убить проводников, как они понадобились. Союзники Тохтамыша, зловредные черкесы, выжгли степь, а редкие колодцы завалили трупами павших животных. Теперь и кони, и люди могли напиться только из редких в этих местах рек.
Подошли к Дону, вдоволь напились и, переправившись, направились к Днепру.
Эмир стал задумываться – куда вести войско? Вперед, на запад, или повернуть на юг, в Крымский улус?
В этот момент подоспел гонец от Миран-шаха, доставивший послание. По сообщению Миран-шаха, он преследует войско татарское, направляющееся в Крым.
Эмир обрадованно потер руки, воздев их к небу:
– Благодарю тебя, о всемилостивейший Аллах, за вести, которые доставил гонец! Теперь я знаю этот путь!
Эмир отдал распоряжение, и войско Тимура повернуло на юг.
Через два дня кулы эмира воссоединились с основным войском, его обозами и его неспешным ходом. А куда спешить? Крым – полуостров, похож на кувшин с узким горлышком-перешейком, перекрой его – и деваться Тохтамышу будет некуда.
Было довольно тепло, а в Крыму – прямо-таки жарко, как в родном Чагатае. Лето!
Воины потели в доспехах, но не снимали их: жизнь дороже. Ведь по степи слонялись небольшие группы татар, периодически нападавших на охранение. Да и нападениями эти вылазки назвать было нельзя: подскачут поближе рассеянные по фронту всадники, выпустят колчан стрел, развернутся и снова уходят в степи. Гулямы их даже не преследовали, только отстреливались из луков. Ведь впереди были более важные цели: Тохтамыш с его
