– Дар, ты настоящий друг! – проникновенно воскликнул Тангейзер и чуть было не полез обниматься, заставив Силву попятиться. – Все-то ты понимаешь! Кстати, вон станция надземки, – показал он рукой и ринулся к подземному переходу.
– Подожди, восторженный! – остановил его Дарий. – Сначала надо отлить.
…Путь до университета имени Химаила Монолоса занял не более пяти минут. Покинув лифтовую платформу на станции «Университет», танкисты очутились перед брызжущим всеми цветами радуги входом на широкую аллею, обсаженную высоченными деревьями. Аллея вела к преогромнейшему светлому зданию, формами своими удивительно напоминающему дальнолеты серии «Кюндай». Многоэтажное здание рвалось в небо, явно символизируя стремление студентов достичь высот науки. Оба танкиста, которые университетов не кончали, были просто заворожены обликом этого подлинного храма знаний. Ни Тазанское танковое училище, которое окончил Дарий Силва, ни такое же училище, только в Гиеве, которое окончил Тангейзер Диони, не шли ни в какое сравнение с этим светочем, носящим имя великого Химаила Монолоса. Сейчас, в этот довольно поздний час, да еще и далеко не в самую теплую пору, многочисленные скамейки под столь же многочисленными фонарями пустовали – но можно было без труда представить, что тут творится в дневное время!
Все было прекрасно в этом величественном здании – да вот только танкистов не пустили туда. Категорически! Храм науки имел проходную, и там (по крайней мере, в ночное время) сидела дежурная. И эта дежурная решительно воспротивилась желанию двух подвыпивших флоризейских военнослужащих проникнуть в местное святилище чистого разума. И никакие объяснения и увещевания не смогли возыметь на нее действия. «По ночам тут посторонние не шастают, на то я здесь и поставлена», – этому аргументу танкисты не смогли противопоставить ровным счетом ничего.
Собственно, какой-то особой беды в этом не было, и экипаж Спинозы не собирался устраивать скандал по поводу недопущения в университет. Ведь встреча с девушками все равно должна была состояться – не сегодня, так завтра, в доме Троллора Дикинсона. Да, «Квамосская особая» толкала танкистов на подвиги, однако ни Дарий, ни Тангейзер не теряли здравого смысла. Конечно, им было досадно, градус настроения упал, но не более того. Понимая всю бесполезность препирательств, они тем не менее по инерции продолжали вялые переговоры с привратницей – и настроение им еще больше подпортила личность, вошедшая в высокие университетские двери.
Это был рослый молодой мужчина в аккуратном неброском костюме, с такой же неброской сумкой на плече. И Силва, и Диони сразу уловили его сходство с великим поэтом Темных веков Пушкиным – смуглое лицо, бакенбарды, курчавые темные волосы… Правда, эти волосы присутствовали только на макушке, в виде этакого островка, но тем не менее. Судя по небольшим круглым ушам, этот «Пушкин» был родом из дорхутов с Пио – и безупречной формой своих ушей дорхуты весьма гордились. «Пушкин» немного постоял, слушая безнадежную беседу танкистов с дежурной, а потом, потеряв, видимо, терпение, решил в нее вмешаться.
– Удивительное дело, – произнес он сочным голосом, особенно твердо выговаривая звук «д». – Ведь любому же здравомыслящему понятно, что посторонних никто не пустит ночью в высшее учебное заведение. Не вызывает сомнения тот факт, что это отнюдь не кабак. И внутренние двери здесь, вне всякого сомнения, установлены не просто так. Господа, разрешите пройти!
Он говорил столь уверенно, что танкисты расступились, и дорхут занял место у окошка дежурной.
– У меня вызов, – заявил он, теперь уже нажимая на все согласные звуки. – У вас должно быть зафиксировано. Арди Крух, Мбокания, Дьемерский университет имени Тирра Гарра. По обмену опытом, с сегодняшнего дня. Меня ждут в семнадцатом кабинете.
Танкисты знали, что Мбокания – это одна из планет Южного сектора, а присутствуй здесь Бенедикт Спиноза, он подсказал бы, что Тирр Гарр был выдающимся ученым времен Третьей волны Экспансии.
– Да, есть такое, – сказала дежурная, посмотрев информацию на своем экране. – Кабинет номер семнадцать, шестой этаж. На выходе из лифта есть схема, разберетесь, как пройти.
– Не сомневайтесь! – отчеканил Арди Крух. – Разбирался с вещами и посложней, на то мы и ученые.
Створки внутренних дверей разъехались, и дорхут уверенно зашагал туда. Прежде чем войти в просторный университетский вестибюль, он обернулся и назидательно проговорил, глядя на танкистов:
– От того, что вы поздним вечером ломитесь в обитель знаний, знаний у вас не прибавится, господа военные. Есть все основания так полагать! А учиться нужно днем, и этот тезис не вызывает сомнения!
Дарий с трудом подавил в себе желание сказать этому «Пушкину» что-нибудь очень невежливое. По лицу Тангейзера можно было понять, что и он не прочь осадить мбоканийца. Но сдвинувшиеся створки лишили танкистов этой возможности.
Отыгрываться на дежурной было бы глупо, поэтому танкисты молча покинули храм науки.
И все-таки на улице Дарий не сдержался.
– Ученый, стрелять-попадать! – процедил он. – А вверь такому боевую технику – и куда только вся его ученость подевается…
– Точно, – кивнул Тангейзер. – Корчит из себя. А причесаться как следует не может!
– Подумаешь, какой-то университет на Мбокании, – не унимался Дарий. – А у меня Тазанское танковое училище! С отличием!
– И у меня танковое училище, – вновь присоединился Тангейзер. – Хоть и без отличия, но в хвосте не плелся. Ученый – с картошкой запеченный! Неприятный тип! – Он вздохнул и добавил: – А вот с Улей… с девочками не удалось повидаться…
