Дышкел, заложив руки за спину, прошелся от стены к стене и вновь остановился перед Аллатоном и Хорригором.
– Принимаю решение, – заявил он. – День вам на эту вашу магическую проверку, еще день на отдых и – вперед, на Можай!
– А танкисты? – вспомнил Хорригор. – С ними надежней.
– Скорее, привычней, – поправил его Спиноза. – Надежность я обеспечиваю и без наличия экипажа. Другое дело – они могут обидеться, что обошлись без них.
– Танкистов доставим с Лабеи прямо на Можай, – сказал Дышкел. – С их командованием вопрос решим. В общем, я займусь всеми оргвопросами.
В кабинете вдруг потемнело, словно туча закрыла солнце. Но это была не туча – просто все окно загородил розовый бок супертанка.
– Я летаю! – сообщил он. – Причем без расхода бантина!
– Возвращайтесь на стоянку, коллега, – посоветовал Стимс Дышкел. – Иначе могут возникнуть проблемы с полицией.
Глава 9.
К своим пенатам
…Но сойдя на перрон здесь, на этой затерянной станции,
В безрассудстве и немощи долго себя не вини.
Пусть назад не вернуться, пусть прошлое прошлым останется —
У прозревшей души есть надежда на лучшие дни…
Арди Крух целеустремленно шагал по пустому коридору. Судя по схеме у лифта, до кабинета номер семнадцать оставалось еще три поворота. О встреченных при входе в университет двух подвыпивших военных он уже не думал. Он думал о фенктанах, угловых квалфиях и прочих специфических понятиях, находящихся в сфере его научной деятельности. Три года назад Арди Крух окончил Дьемерский университет, ему предложили остаться там работать, и он воспользовался этим предложением. Он был молод, амбициозен, уверен в себе и полон исследовательского рвения. Он знал о Зале славы союзной Академии наук и не сомневался в том, что там будет и табличка с его именем. Непременно будет!
Возле семнадцатого кабинета Крух остановился, поправил сумку на плече и прижал ладонью курчавый островок на макушке – впрочем, это было все равно что пытаться пригладить торчащие пружины. Оставив прическу в покое, он решительно открыл дверь, шагнул в кабинет и сказал, налегая на «д»:
– Добрый вечер! Арди Крух прибыл!
Эти слова были адресованы двум девушкам. Одна из них, черноволосая красавица в строгой коричневой кофточке и коричневой же юбке, сидела прямо на столе. Вторая, шатенка с короткой стрижкой и вздернутым носиком, одетая в серый свитер и серые брюки, расположилась на полу. И это при том, что в кабинете хватало стульев. В воздухе перед девушками висели виртуальные листы, заполненные текстом, формулами и графиками. На другом столе, среди бутербродов, стояли бутылки – судя по форме, предназначенные для сока. Несмотря на поздний час, Эннабел Дикинсон серьезно и тщательно готовилась к симпозиуму, а Уля Люма ей помогала.
Эннабел отвела взгляд от формул, коротко кивнула дорхуту и вновь, шевеля губами, погрузилась в чтение.
– Привет, Арди! – помахала рукой Уля. – Что-то долго ты от порта добирался. Заблудился, что ли?
– Мне пришли в голову кое-какие соображения насчет нижнего порога коэффициента продавливания метрики при отклонении вектора, и я решил сразу сделать прикидку, – ответил Крух, уже направляясь к девушкам. Он не уточнил, что эти соображения пришли к нему после прибытия на Лабею, в туалете космопорта «Прибрежный». – Сел в зале ожидания… и, судя по всему, заработался. Порог-то проседает не зеркально, а почти по принципу Даулана.
– Почти? – заинтересованно повернулась к нему Эннабел. – Это что-то новенькое! Нужно обсудить. И проверить твои расчеты.
– Мои расчеты не вызывают сомнения, – заявил мбоканийский ученый, остановившись у стола.
