хватил чичкухи перед танцами в доме культурного отдыха. Нет, прошла она относительно хорошо – во всяком случае, назад не просилась и дыр в желудке, кажется, не наделала. Но потом… Потом вместо танцев он почему-то оказался у речки и ползал там на четвереньках, а земля под ним качалась и то и дело чувствительно втыкалась в лицо. Кусты на другом берегу то расплывались, то пускались в пляс, и в животе пылал пожар. Когда руки в очередной раз подогнулись, он угодил головой в воду, но сумел перевернуться и заползти еще дальше. Так и лежал в воде, среди камней, благо там было мелко… а потом его все-таки вырвало. Организм не принял самопального напитка, и больше Дасаль пробовать чичкуху не решался, предпочитая что-нибудь не такое убойное.
Но местные обычаи он все-таки не забыл: отказ от выпивки страшно обидел бы деда. И тот мог пустить в ход посох. Поэтому Станис взял бутылку и, задержав дыхание, сделал маленький опасливый глоток. Защипало язык, обожгло горло, во внутренности словно воткнули раскаленную железяку – однако все обошлось малой кровью. Дасаль понюхал рукав новой куртки, несколько раз сглотнул, борясь с подступившим к горлу комком, и на этом неприятные ощущения и закончились. Все-таки он был уже не учащимся Трехгорского строительного колледжа, а взрослым мужчиной, перепивший в своей жизни много всякого-разного. Тем не менее Умелец обнаружил, что окрестности словно подернулись дымкой – и вряд ли это был вечерний туман.
– Во-от, – удовлетворенно произнес дед Напас, принимая бутылку. – А говоришь – закусь… Наш воздух хоть кусками нарезай да на хлеб мажь, а то и без хлеба – какая еще нужна закусь? Все естественно должно производиться, в соответствии с природой, натуральным образом. А мы не тем путем идем, заменить природу стараемся, выдумываем что-то… А кто мы такие-то, если разобраться? Стяни с нас одежду, и будем мы частью природы, факт!
– Дед Напас, так что же случилось-то? – осторожно напомнил Дасаль.
– А вот сейчас все и поведаю, – ответил Кущарь, закрывая бутылку. – Давай-ка присядем, парнишка: на ногах диалоги вести – себя не жалеть. Да и чичкуха лучше усваивается в сидячем положении. Тогда и добавка легко идет, как с горы на санках. И мозговое вещество быстрее пополняется и качественнее, факт!
Он опустился на землю под деревом, поставил бутылку между коленей, а посох положил рядом с собой. Дасаль присел на корточки напротив деда – эта поза была ему очень привычной по тюрьме. И наконец-то услышал более-менее внятный рассказ о том, что произошло с жителями Ручейков. Время от времени Кущарь делал глоток, и речь его становилась все более тягучей. Станис же только смачивал губы, но и этого хватило для того, чтобы его стало покачивать, и он вынужден был сесть на то место, каким обычно и сидят.
История, которую излагал дед Напас, была не то чтобы совсем уж необычной, но такого от односельчан Станис Дасаль никак не ожидал. Началась она в прошлом месяце, когда в Ручейки заявился уроженец соседних Синих Камней Устафас Маен. По словам Кущаря, вернувшийся из столицы на свою малую родину Маен начал вести бурную деятельность среди жителей окрестных селений. Этот активист носился с идеей создания в здешних местах обширной спортивно-развлекательно-оздоровительной зоны со спорткомплексами, игровыми центрами и отелями, катками и бассейнами, пешеходными маршрутами и лыжными трассами – и так далее. Реализация этого проекта, убеждал Маен, привлечет сюда множество народа изо всех уголков Межзвездного Союза и обеспечит постоянной высокооплачиваемой работой все местное население. И финансировать эту затею должно было, по мнению Маена, правительство Макатронии. Правительство же в ответ на атаки активиста приводило доводы о нецелесообразности выделять средства на превращение уголка Пардинских гор в галактический центр спорта, отдыха и развлечений. Потому как работали уже подобные центры на других планетах с гораздо более развитой инфраструктурой, и сонмищ желающих посетить их как-то не наблюдалось. Не было никаких оснований считать, что толпы любителей скалолазания, горных лыж, прыжков в воду и прочего прямо-таки ломанутся на Макатронию. Устафасу Маену порекомендовали поискать тех, кто захотел бы вложить свои деньги в этот проект и пообещали всяческое содействие, если таковые лица найдутся.
Но вместо того чтобы прислушаться к этому совету, Маен принялся обрабатывать местных жителей. Он мотался по горным селениям, рисовал грандиознейшие преспективы и призывал народ отложить все дела и единой массой, с малыми детьми, беременными женщинами и стариками, отправиться в столицу. А там расположиться на площади перед Домом правительства и требовать выделения денег на осуществление проекта. И стоять там до победы! И даже не стоять, а если потребуется – и жить там. В палатках. Устроить кухни, завести огородики, танцевать, петь, скандировать требования и непрерывно жечь факелы – чтобы больше впечатляло. А чтобы отличать участников этой акции от столичных зевак, Маен предложил горцам явиться в Кеви с ложками на шее. Мол, эй вы, правители, дайте нам возможность прилично жить и нормально питаться.
Язык у Маена был подвешен хорошо, энергии хватало, и ему удалось зажечь массы своей идеей. И отправились эти массы в столицу по его призыву, и стояли там уже третий день, добиваясь принятия положительного решения.
– Вот так и получилось, – завершил Кущарь свой рассказ. – Один балабол всех с собой увел! И ведь на самом деле ложки на шею повесили!
– Он бы еще им посоветовал горшки на головы надеть, – буркнул Дасаль.
– А и надели бы! – воскликнул дед. – Ты бы, парнишка, видел, как они тут в мобили грузились по команде помощников этого балабола: как роботы со стеклянными глазами! Скажи им: «Сигайте в обрыв!» – и сиганули бы, факт! Нашел пастух свое стадо, а оно пастуху и радо, – у деда вновь получилось в рифму, словно тут уже успел побывать супертанк Бенедикт Спиноза.
– Значит, маму с папой я здесь не дождусь, – удрученно произнес Дасаль и рыгнул. Отрыжка была самогонной. – И что делать? Пилить в столицу, там их искать? Если не затопчут, в натуре…
– А туда, на площадь, и не продраться, там оцепление стоит, – сообщил дед Напас. – Я в новостях видел. Мы лучше сейчас бутылку допьем и
