«Не узнала? Да, наверное, не узнала… Лет-то немало прошло…»
Дасаль приблизился к ее столику, и женщина опять посмотрела на него – с легким удивлением, смешанным с досадой и приправленным неприязнью. «Не надо ко мне приставать, – словно говорила она. – Проходи мимо, пей себе водку, а я и без твоей компании обойдусь».
Но Дасаль проходить мимо не стал. Остановившись рядом с женщиной, он сглотнул и тихо произнес:
– Рини… Привет, Рини… Это я, твой однокурсник Станис Дасаль. Строительный колледж, вон там, на Восьмой. – Он показал рукой. – Помнишь такого?
Женщина вздохнула протяжно и утомленно, будто за эти несколько секунд Дасаль сумел ей смертельно надоесть. Ее лицо было красивым, но каким-то поблекшим, и черные глаза, казалось, давно забыли о прежних искорках. Галактическая принцесса, окруженная свитой воздыхателей, превратилась в уставшую от жизни служанку, у которой все позади. И это при том, что ей не было еще и сорока.
– Если это способ навязаться в знакомые, то он неудачен, – словно через силу сказала женщина тусклым хрипловатым голосом. – По крайней мере, со мной. Во-первых, не было среди моих однокурсников никаких Штанишей Дашалей. Во-вторых, я не училась в строительном колледже. И в-третьих, я не Рини, а Яната. Доволен, строитель? А теперь иди дальше, я в собеседниках не нуждаюсь.
Однако Дасаль не стал следовать этому недружелюбному совету. Он отодвинул стул, сел сбоку от Янаты и тихо произнес:
– Извините, если я ошибся. Но вы просто невероятно похожи на мою однокурсницу Рини Журк. Просто невероятно!
– Бывает, – усмехнулась Яната, и Дасалю показалось, что ее голос чуть потеплел. – Но я не Рини Журк. Я – Яната Хопар. И когда-то давно училась в медицинском колледже. А теперь сижу и угощаю себя вином. И предпочитаю заниматься этим в одиночестве.
Умелец не сомневался в том, что рядом с ним сидит незнакомая ему женщина… и все-таки он был убежден, что это именно Рини Журк! Все дело было в «петле времени», в которую он вместе с другими участниками экспедиции угодил на Гренделе. Прошлое изменилось, и немного другим стало настоящее, и в этом настоящем не было Рини Журк, погибшей под камнепадом, а была Яната Хопар – целая и невредимая, только какая-то отстраненная и грустная. Наверное, что-то у нее в жизни пошло не так.
Дасаль не знал, истинно ли его предположение, но верил в него. Потому что очень хотел верить.
– Честное слово, я ни за что не стал бы вам мешать, – горячо сказал он, приложив руки к груди. – Не в моих правилах подсаживаться к незнакомым женщинам… но это удивительное сходство… Вы ввели меня в заблуждение!
– Ну вот, я еще и виновата, – вновь усмехнулась женщина и тут же поблекла. – Удивительное свойство мужчин: делать виноватыми кого-то другого, только не себя. Я понимаю эту позицию, так гораздо удобней жить, но… – Она вздохнула и сделала маленький глоток.
– Это свойство присуще далеко не всем мужчинам, – мягко возразил Дасаль. – Я, например, никогда таким не занимаюсь. Просто, видите ли, Яната, в жизни бывают разные обстоятельства, и не всегда разберешь, кто прав, кто виноват. А бывает, что виноваты оба. Или никто, а вот так уж оно получилось. – Умелец изо всех сил старался следить за своей речью, чтобы в ней не проскакивали тюремные словечки.
– Ага, – кивнула Яната, и в ее глазах наконец-то мелькнуло нечто похожее на те искорки, которые были так присущи Рини Журк. – Известные песенки. А в последнем куплете все равно одно и то же: «Я чист, как младенец, а ты поищи причину в себе».
– Я такого куплета не знаю, – возразил Дасаль. – Мужчины ведь разные, в нату… – Он осекся. – В самом деле! Если вам не повезло с одним, это не значит, что все такие же, и вам не повезет с другим.
– По-моему, вы все-таки напрашиваетесь в знакомые, – с лукавинкой заметила Яната.
– Нет-нет, что вы! – запротестовал Дасаль. Чуть помолчал и добавил: – А точнее… Понимаете, Яната, я был страшно влюблен в Рини… только без шансов, с моим-то цифербла… э-э… с моим-то лицом. Да еще и шепелявый. У нее и без меня была куча поклонников… А я тут домой наведался, в Ручейки, и вот, решил поужинать в городе юности по пути в порт. И тут увидел вас…
– То есть увидели во мне свою прежнюю любовь, – задумчиво сказала Яната. – Понимаю вас, Штаниш…
– Я не Штаниш, – поправил ее Дасаль. – Я Штаниш. Не «ша», а «эш».
– Станис?
– Да, Штаниш. Увидел вас – и сердце чуть не взорвалось!
Яната покивала, покручивая бокал в пальцах, и опять вздохнула:
– Завидую вам, Станис. Мое сердце на такое уже неспособно. Опустошенность и апатия… И это он сделал меня такой, это он во всем виноват. Привез сюда… – Она замолчала и горько сжала губы.
– Муж? – осторожно спросил Дасаль.
– Уже не муж, – ответила Яната. – И уже не здесь. А я не знаю, куда мне ехать. Да и не хочется мне ничего…
– Со мной такое случалось, – произнес Умелец, сочувственно глядя на нее. – И не хочется ничего, и поговорить об этом не с кем, потому что каждый своим занят. А ведь это очень важно – когда есть кому выговориться.
– Да, тут вы правы, – согласилась Яната. – Держать все в себе… Иногда это бывает просто невыносимо… И приходится как-то успокаивать себя. – Она бросила взгляд на свой бокал. – Пытаться успокаивать…
