чтобы защитить от нападения этот город.
Хэстен ухмыльнулся.
— Может, Альфред думает, что ты слишком стар, чтобы сражаться, господин?
Я не ответил на насмешку.
Вспоминая те годы, я думаю, что был тогда молод, хотя мне, должно быть, исполнилось уже тридцать пять или тридцать шесть лет. Большинство мужчин просто не живут так долго, но мне повезло. У меня ничуть не убавилось силы и умения владеть мечом, и хотя я слегка прихрамывал из-за старой боевой раны, у меня было самое золотое достояние воина: слава. Но Хэстен чувствовал, что свободно может меня задирать, потому что я пришел к нему в качестве просителя.
Я пришел просителем, потому что датские флотилии высадились в Кенте, самой восточной части Уэссекса. У Хэстена имелся лишь небольшой флот, и пока этот датчанин довольствовался тем, что строил укрепление и позволял своим людям совершать набеги, чтобы обеспечить себя едой, несколькими рабами — и только. Он даже позволял кораблям входить в Темез, не нападая на них. Покамест он не хотел сражаться с Уэссексом, потому что ждал, что будет на юге, где тот или другой огромный флот викингов причалит к берегу.
Ярл Харальд Кровавые Волосы привел более двухсот кораблей, полных голодных воинов, и его армия ворвалась в недостроенный бург и перебила тамошних людей. А теперь его воины рассыпались по Кенту, поджигая и убивая, захватывая в рабство и грабя. Именно люди Харальда запятнали небо дымом.
Альфред двинулся против обоих захватчиков. Король теперь был стар и еще более нездоров, чем прежде, поэтому войсками полагалось командовать его шурину, лорду Этельреду из Мерсии, и Этелингу Эдуарду, старшему сыну короля.
И они ничего не сделали. Они разместили своих людей на огромном лесистом кряже в центре Кента, откуда могли бы наносить удары на север — против Хэстена, и на юг — против Харальда. А потом так и остались там, по-видимому, боясь, что, если они нападут на одну из датских армий, вторая атакует их с тыла.
Итак, Альфред, убежденный, что враги его слишком сильны, послал меня уговорить Хэстена покинуть Уэссекс. Король должен был приказать мне повести на Хэстена мой гарнизон, позволить мне пропитать болота датской кровью, но вместо этого мне было велено подкупить Хэстена. Альфред думал, что, если Хэстен уйдет, королевская армия сможет справиться с дикими воинами Харальда.
Хэстен поковырял в зубах колючкой и, в конце концов, вытащил застрявший там кусочек рыбы.
— Почему твой король не нападает на Харальда? — спросил он.
— А тебе бы хотелось, чтобы он напал, — отозвался я.
Хэстен ухмыльнулся.
— Если Харальд уйдет, — признался он, — и эта его мерзкая шлюха тоже уйдет, ко мне присоединится много команд.
— Мерзкая шлюха?
Он ухмыльнулся, довольный, что знает то, чего не знаю я, а потом, нахмурясь, произнес:
— Скади[2].
— Жена Харальда?
— Его женщина, его сука, его любовница, его колдунья.
— Никогда о ней не слышал.
— Услышишь, — пообещал Хэстен. — И если ты увидишь ее, мой друг, ты ее захочешь. Но она приколотит твою голову к фронтону своего дома, если сможет.
— Ты ее видел? — спросил я, и Хэстен кивнул. — Ты ее хотел?
— Харальд порывистый человек, — сказал Хэстен вместо ответа. — А из-за подстрекательства Скади он станет тупым. И когда это произойдет, множество его людей будут искать себе нового господина. — Он хитро улыбнулся. — Дай мне еще сотню кораблей, и я смогу стать королем Уэссекса, не пройдет и года.
— Я передам Альфреду твои слова, — ответил я, — и, может быть, это убедит его атаковать тебя первым.
— Он не атакует, — уверенно сказал Харальд. — Если он двинется против меня, он тем самым позволит людям Харальда рассыпаться по всему Уэссексу.
Это была правда.
— Так почему бы ему не атаковать Харальда? — спросил я.
— Ты знаешь почему.
— Скажи мне.
Он помедлил, раздумывая — открывать ли все, что ему известно, но не смог воспротивиться искушению блеснуть своей осведомленностью. С помощью шипа Хэстен провел линию на деревянном столе, потом нарисовал круг, разделенный этой линией.
