Рагнар так походил на своего отца — с широким благородным лицом, блестящими глазами, как никто другой скорый на улыбку. Он был светловолос, и нас часто принимали за братьев. Его отец обращался со мной как с сыном, и если у меня и был брат, то им был Рагнар.
— Ты слышал, что случилось в Мерсии? — спросил он.
— Нет.
— Войска Альфреда атаковали Харальда.
— На Торнее?
— А, где бы он там ни был. Я слышал только, что Харальд не встает, его люди голодают, они в ловушке, их мало, поэтому мерсийцы и восточные саксы решили с ними покончить.
— Итак, Харальд — покойник?
— Конечно, нет! — весело ответил Рагнар. — Харальд — датчанин. Он отобьется от ублюдков, заставит их бежать. — Он засмеялся. — Я слышал, Альфред несчастливый человек.
— Он никогда не бывал счастливым, — ответил я. — Его преследует Бог.
Рагнар повернулся и украдкой взглянул на Скади, которая все еще сидела в седле.
— Это женщина Харальда?
— Да.
— Она похожа на ту, что приносит беды. Так что, мы продадим ее обратно Скирниру?
— Нет.
Он ухмыльнулся.
— Значит, теперь она уже не женщина Харальда?
— Нет.
— Бедняжка, — сказал он и засмеялся.
— Что тебе известно о Скирнире?
— Я знаю, что он предлагает золото за то, чтобы ему вернули Скади.
— А Альфред предлагает золото за то, чтобы ему вернули меня?
— Точно! — жизнерадостно сказал Рагнар. — Я подумывал о том, чтобы связать тебя, как козла, и сделаться еще богаче.
Он помедлил, потому что мы увидели Дунхолм на вершине огромной скалы, стоящей в излучине реки. Над крепостью развевались привычные орлиные крылья Рагнара.
— Добро пожаловать домой, — тепло проговорил он.
Я явился на север и, впервые за много лет, почувствовал себя свободным.
В крепости ждала Брида. Она была восточной англичанкой и женщиной Рагнара. Брида молча меня обняла — а я почувствовал лишь ее скорбь по Гизеле.
— Судьба, — сказал я.
Она шагнула назад и пробежала пальцем по моему лицу, глядя на меня так, словно удивлялась, что сотворили годы, и сказала:
— Ее брат тоже умирает.
— Но он все еще король?
— Здесь правит Рагнар, — ответила Брида. — И он позволяет Гутреду называться королем.
Гутред, брат Гизелы, правил Нортумбрией из своей столицы, Эофервика. Он был добродушен, но слаб, и сохранял трон только потому, что Рагнар и другие великие северные ярлы дозволяли ему это.
— Он сошел с ума, — сурово проговорила Брида. — Он безумен и счастлив.
— Это лучше, чем быть безумным и печальным.
— За ним присматривают священники, но он не ест. Он швыряется едой в стены и заявляет, что он Соломон.
— Значит, он все еще христианин?
— Он поклоняется всем богам, — ядовито ответила Брида. — На всякий случай.
— Рагнар объявит себя королем? — спросил я.
— Он этого не говорит, — мягко сказала Брида.
— А тебе бы этого хотелось?
— Я хочу, чтобы Рагнар нашел свою судьбу, — проговорила она, и в ее словах было что-то зловещее.
