— К сожалению или счастью, никто, кроме Ельцина, пролить на эту историю свет не мог. Что-то докладывал Бакатин, который был тогда министром внутренних дел и занимался этим вопросом, но он тоже мямлил, мямлил… Ни одна версия фактами не подтверждалась. Да, костюм был мокрым и грязным, может, к нему прилипли и водоросли, но никто не исследовал, откуда они: из лужи или из реки.
На следующее утро я приехал на то место, где, по словам Ельцина, его сбросили в воду, и увидел: там уцелеть при падении вряд ли можно, потому что высота моста — метров шесть, а река мелкая — глубина максимум около метра.
— С его-то ростом и весом!..
— Да, причем он рассказывал, что чуть не утонул, пока мешок, в который злоумышленники его затолкали, с головы стягивал. До дна доставал ногами и выпрыгивал, пытался глотнуть воздуха… Так и скакал до берега (помните, бег в мешках у нас раньше практиковали?) и только на суше эту дерюгу с себя снял. Попробуй теперь докопайся до истины… Думаю, или его не там сбросили, или все это сказки, плод больного, так сказать, воображения.
— Я не могу не спросить у вас о переломном в истории Советского Союза событии — так называемом августовском путче. Мне приходилось не раз слышать, что заговор гэкачепистов был осуществлен с ведома и под руководством Горбачева…
— Михаил Сергеевич эту версию отрицает — говорит, ничего не знал и не предполагал, однако те генералы и высокопоставленные чиновники, которые до и после переворота к нему приезжали, утверждают обратное. Пускай остается на их совести, но, как показывают дальнейшие события, скорее всего, было именно так, как вы говорите.
— Все тогда думали, что Ельцина арестуют немедленно, чуть ли не первым, — вы этого ждали?
— Конечно, хотя для нас все оказалось неожиданным. Многие потом недоумевали: «Как же так — почему вы со своей службой не предусмотрели это заранее, не просчитали?» Никто даже представить не мог, что службы как таковой не было — маленький отдел безопасности Председателя Верховного Совета Российской Федерации. В штате народу всего ничего — дай бог личную охрану Ельцина организовать и того места, где он проживал, ведь мы противостояли всемогущему КГБ СССР.
— В ночь с 18 на 19 августа 1991 года Ельцин пребывал в Казахстане с официальным визитом?
— Да, в Алма-Ате. Возможно, Назарбаев или что-то наверняка знал, или о чем-то догадывался, потому что умышленно затягивал наш отъезд. Застолье, застолье… По расписанию пора улетать, воздушный коридор уже предоставлен — нет, давай еще! Задержались на несколько часов, прибыли очень поздно, поэтому сразу легли спать, а в шесть утра меня разбудил дежурный по приемной: «Александр Васильевич, включайте телевизор — в стране переворот!» Щелкнул кнопкой, а там «Лебединое озеро». Пока собрался, оделся, навел справки. Побежал к Ельциным, стал их будить…
Конечно, мы ждали, что людям расскажут, в чьих интересах переворот-то. Я знал, как тяжело шли переговоры между республиками, как непросто тянулся новоогаревский процесс, но в конце концов компромисс был найден. Горбачев практически на все согласился, и через два дня должны были подписать новый союзный договор.
Единственное смущает меня до сих пор: что-то не помню, чтобы к этому подписанию как-то готовились… Обычно пропагандистская шумиха заранее поднимается, газеты артподготовку ведут. Скоро, мол, договор будет подписан, уже прибыл такой-то (Ниязов или кто-то еще — первым приезжает всегда самый дальний), а здесь тишина. Завтра вроде уже подписание, а в планах у нас не указано, где это произойдет: в Ново-Огарево, Кремле или, может, в Доме приемов на Ленинских горах. Никакого движения не было — именно это вызывает у меня сомнения и косвенно подтверждает, что Горбачев знал: церемония не состоится.
— Как человек опытный и искушенный в подковерных играх, что вы почувствовали, когда услыхали о путче? Не было страха?
— Некогда было об этом думать, потому что задача передо мной стояла одна: Ельцина уберечь. Решение охранять его приняли в 88-м, а это был 91-й, то есть я к тому времени три года при нем состоял. Сначала один был, а потом потихонечку-помаленечку… Когда Бориса Николаевича Председателем Верховного Совета России избрали, мы официально смогли набрать в свой отдел охраны людей, вооружить их и хоть какую-то создать видимость защищенности.
— Борис Николаевич испугался?
— Нет, вел себя абсолютно спокойно — складывалось впечатление, что просто еще не соображал, что к чему. Сперва Нурсултан Абишевич потчевал, потом в самолете добавили… Домой уже приехали никакие. А в полседьмого я его разбудил: «Подъем!» — «Какой подъем, какой путч — вы че здесь, ребята, придумали?»…
— Видные в прошлом чекисты в беседах со мной утверждали, что и Горбачев, и Ельцин смертельно боялись силовых структур…
— Горбачев, наверное, да — смертельно, а Ельцин просто старался с ними дружить. У себя в Свердловске он всегда приближал к себе начальников УКГБ и УВД и прикармливал их: на любых пьянках, любых мероприятиях те были рядышком. Вместе с тем, и Борис Николаевич, и Михаил Сергеевич не просто боялись органов — ни тот, ни другой методов их работы не представляли, и обоим постоянно казалось, что все там про них знают. Мои коллеги всегда любили (и сейчас любят!) показать, что они всезнающие и всеведущие, а если у тебя рыло в пуху, если ты в чем-то замешан, конечно, будешь трястись и оставаться зависимым. Они же — и один, и второй — не безгрешные были.
— До Ельцина в конце концов дошло, что его могут арестовать?
— А как же — да оно так и было! Потом подтвердилось, что группа «А» была рядом, в лесу — ждала только команды…
