уйдёт несколько лет. За это время мы успеем принять контрмеры.
Генри внутренне расслабился. Если старый сукин сын согласен с его проектом, согласится и Льюис.
— Хорошо, мистер Энгсли, — сказал Льюис, поднявшись из кресла. — Даю вам месяц на разработку прототипа.
— Прототип уже готов и испытан, — гордо ответил Генри.
Глаза Льюиса выразили нечто похожее на уважение.
— Возможно, я недооценил вас, мистер Энгсли. В таком случае у вас и генерала Стефенсона месяц на разработку операции по передаче технологии пиратам.
— Всё будет сделано вовремя, сэр.
Генри ликовал. Ради минуты триумфа стоило пережить былые унижения.
А Льюис снова обернулся к обзорному экрану. Пространство иногда казалось ему полем загадочной игры, вроде шахмат. Звездолёты — пешки. Звёздные системы — клетки доски.
— Шахматы… — прошептал Льюис. — Да, я шахматист, который переиграет вас всех.
— Нет!!!
Механический манипулятор равнодушно вогнал иглу в шею Келли Хендрикса. Зеленоватая жидкость неторопливо покидала нутро шприца.
Келли бился в конвульсиях, сжатый креплениями металлического кресла. Тело облепили провода, датчики. На голове красовался аккуратный чёрный шлем виртуальной реальности.
— Госпожа, препарат CN-4 введён.
Амалия Реджинальд внимательно следила за пляшущими на мониторах кривыми. Белый халат несколько смягчал жестокий блеск глаз.
— Продолжайте. Четвёртый уровень обработки.
О лаборатории психотронных исследований ходили жестокие легенды. С виду белоснежная, стерильная, она сулила ад каждому, кто не угодил Амалии Реджинальд. Самые совершенные компьютеры, системы считывания биоэлектрических импульсов, робототехнические устройства — всё направлялось на уничтожение сознания.
Как заставить человека действовать против воли? Очень просто: стереть личность и написать новую. В дело шли старые добрые наркотики, новейшие нейростимуляторы, пси-излучатели. Нашлось место гипнозу: система виртуальной реальности создавала последовательность образов. Образы вводили в транс, впечатывали в мозг нужную информацию.
Наркотики и нейростимуляторы ломали волю. Пси-излучатели стирали память. Виртуальная реальность лепила новую личность.
Разум тонул в мешанине образов. Келли пытался продраться сквозь хаос, найти точку опоры. Где он? Кто он? Куда подевалось тело? Келли попробовал шевельнуть пальцами — тщетно. Пальцы исчезли. Вместе с остальным телом.
Где тело?!!
Сознание штопором сорвалось в бездну. Навстречу летели осколки памяти. Образы родителей. Старый сад. Патрик.
Патрик?
Келли смутился: образ друга детства вызвал бурю чувств. Ощущение важности. Важности чего? Он что-то должен сделать. Найти Патрика, и сделать что-то важное.
Что???
Попытка найти ответ причиняла боль. Нельзя спрашивать, нельзя думать. Снова боль…
Патрик… Образ старого друга смягчал боль. От образа веяло надёжностью. Промелькнула картина: пещера, бурный поток подземной реки швыряет, вертит, крик Патрика: «Келли, держись»! Сильная рука тащит наверх, из-под воды. Наверх…
Келли вынырнул из беспамятства. Вернулось тело. Он в лаборатории, на голове шлем виртуальной реальности. Мельтешение картинок — ввод информации. И пси-излучатель наверняка переводит картинки в воспринимаемые мозгом коды. Почти как написание программы компьютера.
Что же они ему записывают?
Разум снова провалился. Река беспамятства уносила в неизвестном направлении. Остался образ Патрика. Образ странно изменился: вместо полного жизни юноши перед Келли предстал труп. С развороченной выстрелом грудью. Хотелось кричать, но крик не мог вырваться наружу.
Амалия удовлетворённо смотрела на экраны. Трёхмерная модель мозга показывала нужное соотношение ритмов. Почти с нежностью Амалия взглянула на бледное, искажённое лицо Келли.
— Очень скоро ты встретишься со своим другом, — прошептала она. — Передай ему от меня привет.
Холод. Тысячи ледяных нитей прошили тело. Максим застыл в состоянии обратимой смерти, в чреве анабиозной камеры. Прозрачный колпак камеры заволокло инеем. В робких искрах сознания мелькали образы. Видения холодного сна.
