Саша напрасно радовалась, что выросла за лето. Все выросли! А значит, она так и осталась на физкультуре в девчачьей шеренге последней по росту. Зато в мальчишечьей шеренге главенствовал теперь уже не Метлищев, а Слонов.
Слонов был могучий, как дуб, и крепкий, как силач Бамбула. По математике у него намечался в четверти «кол», а по поведению в журнале стояло «два» с плюсом. Правда, карандашом пока.
Во вторник физрук Титаник пообещал вместо урока баскетбол. (Мускулатуру физрук накопил мощную, как у титана, а ростом не вышел. Отсюда и прозвище – Титаник). Титаник попросил убрать из зала скамейки, чтобы образовалось баскетбольное поле.
Слонов нечаянно поднял скамейку вместе с Румянцевой и Васиповым. Васипов сидел на скамейке, потому что был освобожденный, а Румянцева просто так приткнулась, на минуточку. Васипов ойкнул, но соскочил, а Румянцева – нет.
Она даже испугаться не успела, как оказалась в воздухе. Побелела и вцепилась в скамейку обеими руками. Все заверещали. Физрук затопал ногами. Вкатил Слонову замечание. А главное, высказался:
– Ну, детина! А если бы эта крошка убилась?!
Все заржали.
– Крошка-матрешка! – съязвил Метлищев.
Румянцева покраснела до ушей. Физкультура была для нее пыткой. Девицы красовались на этом уроке в гимнастических купальниках, а Румянцева впопыхах напяливала на себя в раздевалке огромную футболку и треники. Ей нечего было обтягивать.
Физрук вконец рассердился – баскетбол отменил и велел всем прыгать через «козла». Не через живого, понятно, а через снаряд. Девчонки, кокетничая, ахали, добегали «нежным шепотом» до снаряда и застывали как вкопанные. От избытка женственности. Прыгнула только Нинка Рыбина. Она была спортсменка от природы, с детского сада.
Когда очередь дошла до Румянцевой, все захихикали в предвкушении спектакля. Саша никогда не могла скакнуть ни через «козла», ни через «коня». Страх пробивал ее током.
Но сегодня от переживаний страх куда-то подевался – перегорел, наверное, будто старая лампочка от высокого напряжения. Румянцева с бесстрастным лицом домчалась до «козла» и как сиганет! Метра на два вперед, пушинкой. Чуть в дверь не вылетела.
А дверь в этот момент возьми и откройся! Потому что ни с того ни с сего на чужой урок вошла Серафима.
Все рты пооткрывали. Серафима тоже изумилась. Физрук, стоявший справа от снаряда для страховки, отскочил в сторону от неожиданности словно ошпаренный.
– Ну ты даешь, Румянцева! «Пять» с плюсом, Румянцева! Только тормозить надо, Румянцева!
Саша вновь зарделась, будто маков цвет. И услышала вдруг: Серафима, всплеснув руками, пробормотала громким шепотом:
– Стройная, как березка!
Девчонки сразу зафыркали от возмущения. Главный спа-специалист в женской красоте – Инка Пескарик изрекла с растяжечкой:
– Стройность без форм – ху-до-ба.
Надька Пожарская тоже не удержалась:
– Фу-ты, ну-ты, ручки гнуты!
Саша скрылась в раздевалке, благо, звонок затрезвонил. Чувства бурлили в ней, словно лава в вулкане. Ну надо было Серафиме опять влезть! Всегда она… ни к селу ни к городу… Да и Титаник тоже со своей «крошкой»…
Саша чувствовала себя тряпичным уродом. Как назло, и Алевтины сегодня не было: Алевтину свалила ангина.
Следующим уроком была литература. Серафима начала объяснять про говорящие фамилии у Гоголя. Даже кусочек прочитала из «Мертвых душ». Вообще-то «Мертвые души» в девятом классе проходят. Серафима всегда вперед забегает. Раньше Саше это нравилось. Только не сегодня.
Естественно, Серафима попросила привести примеры говорящих фамилий.
– Слонов! – захохотал Метлищев. – Он как слон. Сила есть – ума не надо.
Румянцевой стало Слонова жалко.
Но тут вдруг Васипов руку поднял. В защиту слонов.
– Слоны людям друзья. Быть слоном хорошо. Про это Борис Житков писал в своих рассказах.
Серафима даже не успела его похвалить, как вскочила Румянцева:
– Я согласна с Васиповым. И еще есть сравнительный ряд: слон – значит, богатырь. Например, богатырь Ермак, покоритель Сибири, и легендарный ледокол в Северном Ледовитом океане – разбиватель льдов.
– А чего примеры-то не из Гоголя? – удивилась литераторша.
Но седьмой «Б» взвыл от восторга:
– Правда жизни ценнее, Серафима Владимировна!
– Круто же!
