А ЧЕМ РОССИЯ НЕ НИГЕРИЯ?

грязными моторами приходится использовать только на внутренних авиалиниях, что делает их гораздо менее привлекательными для любой авиакомпании. При этом фюзеляж самолёта российские конструк­торы умеют делать едва ли не лучше всех в мире, но из-за низкого качества мо­торов в целом получается продукция, неспособная конкурировать с иностран­ной. А ценовой фактор играет второстепенную роль.

О том, насколько сравнима по качеству с зарубежной продукция россий­ской автомобильной промышленности, подробно писать нет необходимости. Все понимают, что единственное достоинство «Лады» — её низкая цена. Если бы цены на продукцию АвтоВАЗа и зарубежных фирм сравнялись, банкрот­ство волжского автогиганта стало бы неизбежным. Поэтому не стоит удивлять­ся тому, что владельцы главного российского автозавода боятся конкуренции даже со стороны подержанных иномарок. Отсюда — непрерывно растущие го­

сударственные пошлины на ввоз подержанных автомобилей из-за границы. Но как всё это согласуется с теорией передела? Ведь по этой теории у нас се­ бестоимость и цена должны быть выше, чем у них! А выходит наоборот. При­чём нельзя сказать, что Волжский автозавод работает себе в убыток. Там и зарплату регулярно платят, причём по российским меркам неплохую. А раз зарплату платят, значит, прибыль точно есть.

И с российским (точнее, по времени его изобретения, советским) оружием те же проблемы. Каково его качество, весь мир мог убедиться во время недав­ ней войны США и Великобритании против Ирака. Да, Ирак располагал лишь советским оружием 1980-х годов, более позднее туда не могло попасть из-за международных санкций. Но разве российская армия с тех пор перевооружи­лась? Риторический вопрос. Если у нас и есть передовые технологии в воен­ном деле (боюсь, что процентов на 90 это пропагандистский миф), то степень их использования даже в нашей собственной армии крайне мала. А на прода­жу за границу такой высокотехнологичной военной продукции власти (и осо­бенно ФСБ) накладывают запрет, что недавно подтвердил председатель Сове­та Федерации С. Миронов. И нельзя сказать, чтобы этот запрет был неразум­ным. Если его отменить, то в военной области наша страна вообще останется у разбитого корыта.

У нас принято гордиться выдающимся изобретателем стрелкового оружия М.Т. Калашниковым. Не очень разделяю широко распространённые восторги в его адрес, поскольку считаю любые изобретения в военном деле весьма не­однозначными с точки зрения их нравственной оценки. Но сейчас нас прежде всего интересует конкурентоспособность продукции Ижевского завода, на ко­тором много десятилетий проработал создатель знаменитого автомата. По крайней мере, некоторые виды его продукции явно не выдерживают кон­куренции, и отнюдь не из-за цены. Так, российские биатлонисты («стреляю­щие лыжники») по собственному горькому опыту знают, что выезжать на лю­бые международные соревнования с ижевскими винтовками — значит заранее обречь себя на поражение. Поэтому вся российская сборная по биатлону стре­ляет из немецких винтовок.

Но ведь должны же быть какие-то отрасли машиностроения, где россий­ские товары не уступают по качеству зарубежным? Они действительно есть. И тут возникает интересная закономерность: российская продукция оказыва­ется дешевле, чем у иностранных конкурентов. Пример — продукция завода «Криогенмаш». Он производит воздухоразделительное оборудование, которое используется для выделения в чистом виде азота, кислорода и других газов и в среднем на 30% дешевле западных аналогов. Могут возразить: цена — не себестоимость. Вот ведь г-н Паршев утверждал, что наши производители продают свои товары по мировым ценам, экономя на выплате зарплаты и на амортизации. Но если российский завод продаёт свою продукцию по це­

не на 30% ниже мировой, то это притянутое за уши объяснение сразу отпада­ет. Ясно, что и себестоимость у «Криогенмаша» ниже, чем у его иностранных конкурентов. Победу «Криогенмаша» в конкурентной борьбе признали аме­риканцы, которые закупают оборудование этого завода для запусков ракет с мыса Канаверал.

ПОЧЕМУ ЛОЖНА ТЕОРИЯ ПЕРЕДЕЛА

Чем больше мы собираем материала, тем очевидней становится, что теория передела, внешне столь убедительная, явно не соответствует истине. Попробу­ем разобраться, в чем её ложность. Пройдём по стадиям технологического процесса и выясним, так ли уж чудовищно велики расходы на отопление.

Начнём с добычи самого ископаемого топлива. Нефть и газ качают автома­тизированным способом, и температура воздуха на их себестоимость не влия­ ет. Уголь добывают либо открытым способом, либо из шахт. В первом случае из-за высокой механизации температура окружающего воздуха также не име­ет значения. А в шахтах свой режим температуры, почти никак не зависящий от того, тепло или холодно на поверхности. Во всяком случае, шахты в Рос­сии не отапливаются. Но при добыче любой руды варианты те же, что и при добыче угля. Итак, мы прошли уже целый передел — добычу руды и топли­ва — а на отопление ничего не потратили.

Перейдём дальше — к выплавке металла. Это энергоёмкий процесс, но до­полнительного отопления помещений тут не требуется. Обогрев их идёт за счёт самой плавки, происходящей при высоких температурах. Вот дела: мы прошли уже второй передел, а обошлись без чудовищных — если верить г-ну Паршеву — затрат на отопление.

Что дело обстоит именно так, подтверждает и книга «Почему Россия не Америка». Иногда её автор нечаянно говорит правду: «Когда американцы запрещают нашим металлургам продажу стали в ГИТА — это чистейшее нарушение законов рынка. Пусть они называют это 'демпингом'. И запрет 'демпинга' — явное нарушение основополагающих законов свободного рынка! А для нас всё мировое — демпинг! Всё дешевле себестоимости — нашей себестоимости!» (с. 374). При этом г-н Паршев явно позабыл собственные слова: «Хорошо, что у нас сталь сейчас не варят, а если бы ва­рили?» (с. 66).

А потом ещё некоторые сомневаются в том, что унтер-офицерская вдова сумела сама себя высечь! Да посмотрите на нашего идеолога: он как раз это самое чудо и сотворил. А всё оттого, что г-н Паршев очень хотел уесть амери­канцев. Причём в данном случае — за дело. Введя запрет на импорт стали (не только российской), они действительно грубо нарушили основополагающие

законы свободного рынка. Правда, ненадолго. Конкуренты американских ме­таллургов подали жалобу в ВТО и, конечно, выиграли дело. Но, ругая амери­ канцев, г-н Паршев не только заставил российских металлургов экспортиро­вать несуществующую сталь (её ведь не варят!), но и не заметил полного под­ рыва доверия к собственной теории. Раз американцы боятся российского «демпинга», значит, затраты на производство стали у них выше, чем в нашей стране. Да и как может быть по-другому? Зарплата российских металлургов ниже, чем в Америке — это раз. Экологические нормы у нас несравненно мяг­че для сталелитейных компаний (следовательно, жестче для населения и при­роды) — это два. Стало быть, просто благодаря нашей экономической, соци­альной и политической отсталости затраты у нас ниже.

Но, может быть, российские металлурги выезжают за счёт дешевизны электроэнергии в России? Сторонники г-на Паршева наверняка уцепятся за это спасительное для их любимой теории объяснение. (Забавно, что тот же довод выдвигали американцы, когда вводили запрет на импорт российской стали.) Однако сейчас электроэнергия в России не так уж и дешёва, а хозяева металлургических заводов продолжают процветать. У г-на Лисина — владель­ца металлургического комбината в Липецкой области — третье по величине личное состояние в России.

Да и не стоит преувеличивать долю топлива и энергии в общих затратах российской промышленности. Согласно нашей государственной статистике, эта доля на протяжении ряда лет колеблется около 14%. В отдельных отрас­лях она, конечно, выше, но далеко не достигает тех фантастических величин, которые выдумал г-н Паршев.

ЗАЧЕМ «БОИНГ» ПРИШЁЛ В РОССИЮ

Мы уже говорили о том, что российская авиационная промышленность ды­шит на ладан из-за неумения сделать хорошие моторы. При этом оказываются незадействованными достижения российских конструкторов, которые спо­собны изготовлять лучшие в мире фюзеляжи. Но теперь есть надежда, что на­ши конструкторы будут востребованы. Знаменитая компания «Боинг» решила наладить выпуск самолётов в России. Моторы у этих самолётов будут амери­ канскими, а фюзеляжи — российскими. То есть обе стороны займутся тем, что каждая из них умеет делать лучше.

Могут возразить, что такое совместное производство приведёт к исчезно­вению экономически самостоятельной российской авиапромышленности, ко- торая-де превратится в придаток американской корпорации. Но дело в том, что сейчас российские авиазаводы попросту стоят. Если они и выполняют ка­кие-то отдельные небольшие заказы, то при этом задействована незначитель­

ная часть их производственных мощностей, а тем временем работники авиаза­водов теряют квалификацию или навсегда уходят из отрасли. Поэтому в тепе­решней обстановке совместное с «Боингом» производство — это единствен­ный реальный путь спасения целой отрасли. А в будущем нам, конечно, необ­ходимо научиться делать моторы не хуже «Боинга» и начать конкурировать с этой фирмой.

Но вот почему «Боинг» пришёл в Россию? Ведь невозможно поверить, что­бы эта компания стремилась наладить производство самолётов для сбыта их в одной, отдельно взятой — нашей — стране. Российский рынок не так уж и велик, ведь для большинства наших соотечественников самолёт всё ещё роскошь, а не средство передвижения. Но если «Боинг» организует в России производство самолётов на экспорт, значит, эта гигантская американская кор­порация не разделяет теорию передела. А там наверняка работают экономис­ты получше г-на Паршева!

Заметим, кстати, что сборка самолётов производится на открытом воздухе, а не в закрытом помещении. И теория передела к этому технологическому процессу опять не имеет никакого отношения.

«БЫВШИЙ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКИЙ ЮГ»: ПРИЧИНЫ ОТСТАЛОСТИ

Г-н Паршев уверяет читателей, что чем жарче климат, тем лучше: «Прият­но посмотреть на климатическую карту Юго-Восточной Азии — в Таилан­де и Малайзии средняя температура июля +28 градусов и января +28 гра­дусов» (с. 70). Это не совсем точно. На самом деле месячные температуры и там колеблются, но в узких пределах — от +25 до +30 градусов. Но не в этом суть. Кто спорит, купаться в море и загорать на пляже при +28° очень прият­но. А вот работать? Обычно как-то не тянет. И не забудем, что при среднесу­точной температуре +28°С в середине дня жара доходит примерно