Они много гуляли по Москве, ходили пешком. Особенно полюбился им Екатерининский парк — красивейшее место Москвы. В четырнадцатом веке здесь располагались различные пруды, а позднее тут появилась усадьба, которая в 1807 году была перестроена в сооружение Екатерининского института — отсюда и пошло название этого замечательного места. Юрий Александрович с Марией гуляли вокруг пруда, сидели на скамейке, ели мороженое. Их также очаровал Воронцовский парк — кусочек дикой природы в бурлящем потоке городской суеты. Старинная усадьба Воронцово пережила войну 1812 года и даже размещала в своих угодьях секретную лабораторию для постройки большого воздушного шара, с помощью которого планировалось нанести урон французской армии. Морозов и Мария заходили в храм Живоначальной Троицы, любовались прудами, расположенными каскадом, где цвели водяные лилии, плавали лебеди и утки-мандаринки — они их кормили булкой. По деревьям и дорожкам парка шмыгали белки, их тут тьма-тьмущая, и они были совсем ручные.
Через три месяца упорного труда Юрий Александрович похудел на тридцать килограммов.
— По крайней мере, весы уже не зашкаливают, — радовался он. — Скоро я буду стройным, как кипарис.
Прошло полгода. Мария и Морозов виделись часто, но в последнее время Мария явно стала избегать свиданий. Юрий Александрович явился к ней для решительного объяснения.
— Я выхожу замуж за Никиту, — ошарашила она.
Юрий Александрович побледнел.
— Как? Почему? А я?..
— Юра, я тебе ничего не обещала, не так ли? Никита — мой первый и единственный мужчина, и наши с ним отношения пришли к логическому завершению. Мы должны пожениться. Это решено и не обсуждается. А ты мой лучший друг, и я буду рада, если и ты будешь считать меня самой лучшей подругой. Прости…
Больше Мария его не видела.
И только через пару дней ощутила огромную пустоту, которая образовалась с его уходом. Словно, исчезнув, он забрал с собой часть ее души. Она думала о нем постоянно, он не покидал ее мыслей. Мария скучала по Морозову. Она и не ожидала, что он занимает в ее жизни такое значительное место. Ей не хватало его теплых надежных рук, его улыбки и уверенности в себе. У нее началась депрессия.
Первой, заметившей в ней перемену, была Елизавета.
— Это так странно. Ты все-таки влюбилась в Юрия. Что будешь делать?
— Не говори глупостей. Просто я никогда раньше не общалась с такими людьми, и мне было интересно с ним. Но мы такие разные…
— Не дури. Он любит тебя. Да он бы все для тебя сделал! Ты бы жила как королева!
— Лиза, я выхожу замуж за Никиту. Это решено.
— Смотри. Как знаешь, — пожала плечами Лиза, — твоя жизнь, тебе решать. Не пожалей потом…
— Наконец-таки настал счастливый день! Дождались, отец! — суетилась Ольга Олеговна, доставая из глубин шкафа единственный парадный костюм мужа, который на нем уже еле застегивался.
Она выгладила свое любимое платье с нежными ландышами по подолу и с огромной любовью смотрела на свою худенькую, стройную дочь в свадебном наряде.
Изящная шейка, тонкие аристократические запястья, бледное лицо и осиная талия, которая, казалось, могла сломаться от сильного объятия. Маша смотрела на себя в зеркало, но ничего не видела. Ей было не по себе.
— Едут! Едут! — закричала Ольга Олеговна. — Марусенька, скорее!
Во двор въехали машины, украшенные лентами.
— Пошли торговаться! — потер руки Дмитрий Павлович. — Мы тебя дешево не продадим, дочь, не бойся!
— Выкуп, выкуп, выкуп! — побежала за ним Ольга Олеговна.
В комнату ворвался Никита, сияющий как медный таз.
— Ну, красотка! Классно выглядишь! Ух! Я женюсь на самой красивой девушке в мире и самой талантливой!
— Спасибо.
— Давай поехали в ЗАГС! В кафе уже друзья собираются! Маша, ну что за лицо! Я тоже волнуюсь, но надо же как-то шевелиться!
— Никита, я не могу…
— Что? Извини, я не понял, — остановился Никита.
— Я не могу. Когда-то один очень сильный духом человек сделал над собой усилие и признался в том, что одинок и несчастен, хотя всю жизнь делал вид, что у него все хорошо. Я тоже хочу быть честной с тобой и с собой. Думаю, выходить замуж и жить в браке можно только по любви.
— Что ты несешь? Какой человек? — не понял Никита.
