? С тех пор, как он запил, совсем себя не контролирует. Он не был таким, но сейчас любое неповиновение приводит его в бешенство, а сейчас он слишком сильно пьян.
Я долго ошарашенно смотрела на него, недоумевая, буквально не веря, что я правильно все поняла и он сейчас беспокоился о моих коллегах, девчонках, таких же как я постоянно торгующих собственным телом.
? Ты беспокоишься за чужих тебе людей? Шутишь что ли?
? Я похож на шутника? — спросил он, чуть отойдя от стены, будто потеряв к тому что там творить всякий интерес.
Тут я спорить с ним не могла совершенно, он был слишком серьезным, но по прежнему не понимала…
?Но ведь мы…
Тут я замялась не в силах подобрать слово, вернее зная слово, но не желая его произносить, впервые тогда по-настоящему устыдившись своего занятия, но он видимо понял меня и так и ответил на незаданный вопрос:
? Вы тоже люди и тоже живые…
Меня охватила благодарность, причем особая. Он смотрел на меня, как на равную, как на обычную, просто с такой работой, я не была для него прокаженной.
Я знала, что нас не слышат, что за нами лишь наблюдают, причем наверняка, ибо при такой команде Марисан не могла не убедиться в выполнении приказания.
Я не знала, как его соблазнять и не хотела устраивать ему никаких интриг и обманов, а наоборот остаться честное. Не знаю, как у меня хватило духу, но я просто рассказала ему все, так как есть, что мне не жить, если мы не займемся любовь. И он сказал — хорошо.
Эта была единственное, что я помнила из моей работы. Все сцены у меня смешивались воедино, бесконечной рутиной, но он выделялся. Я сама не воспринимала его как клиента, да и он не обращался со мной как с вещью. Это был лучший секс в моей жизни, правда. Я конечно не об ощущениях, а о моральной какой-то стороне. Я тогда получила какое-то удивительное удовлетворение в итоге, хоть он и был осторожен, немного несмел, но не безынициативен, хоть и чуточку неловок. Совсем мальчишка, но я была счастлива, а он за это счастье еще и деньги мне отдал.
Я тогда еще пошутила, что его учитель не одобрит такой траты своих денег, а он буркнул, что-то о своих деньгах. Я тогда не знала, что он обеспечен почти всем благодаря наследству, оставшемуся от его родителей.
Он ушел и я думала, что мое чудо закончилось, но через пару недель меня оттуда забрали, ибо у меня нашелся учитель, согласный мной заниматься — Вересов Илья Николаевич, которого уговорил неугомонный Сэт. Как он вообще помнил о моих тех откровениях я не знаю, но если бы ни он, я так бы и осталась никем. Я люблю его, полюбила тогда и люблю по сей день, хоть он мне и не верит, но я люблю. Может быть я не умею любить, как ему того бы хотелось, но я люблю, как умею, как могу, как имею силы. Люблю его и буду с ним любой ценой, потому что для него я живая!
17
«Играй»
Мы переполнены нежности к тем, кому делаем добро, и страстно ненавидим тех, кому нанесли много обид.
Вечером, приняв душ и переодевшись, Сэт закончил ремонтные работы на сегодня. Свою комнату он разворотил, поэтому разместился в родительской спальне. Закрыв за собой дверь и включив свет, он рухнул на огромную двуспальную кровать. Он глубоко вздохнул, блаженно улыбнулся и погрузился в воспоминания.
Виделась ему мама, которую он часто видел лишь утром и то спящей. Она допоздна работала и утром долго спала. Поэтому, прежде чем уйти в школу, он целовал ее в щеку…
После смерти Саши беременная мама часто плакала, а Сэт играл для нее на пианино, чтоб хоть чуть-чуть утешить любимую маму…
Сэт встал и подошел к любимому маминому инструменту, который сам Сэт уважал. Он провел рукой по поцарапанному дереву…
…После школы, пользуясь тем, что отца нет, Леша сел за пианино и играл мамину любимую симфонию. Он так увлекся, что не услышал, как пришел отец.
Павел не терпел музыки. Он сразу вспоминал покойную супругу. А эта симфония их познакомила, поэтому, когда он услышал родные, некогда любимые звуки, он ворвался в спальню, схватив ремень. Нет, он не собирался бить сына, он хотел уничтожить пианино. Он схватил Лешу за плече, отшвырнул в сторону и стал беспощадно колотить пряжкой не в чем не повинный музыкальный инструмент. От каждого удара оставалась одна или несколько царапин.
