использовали еще двадцать пять лет назад. А потому не имеет никакого значения, куда они направляются – в Диадему или Отеан, – потому что им все равно не добраться до цели. Важно лишь то, что для истинного воина благородное самоубийство всегда предпочтительнее, чем безвольная сдача в плен.
Возможно, Ждун все-таки была права, когда говорила, что он не способен смириться с поражением. Стоит ли удивляться, что Хьортт фактически погубил родного сына, заставив его пойти на военную службу, к которой Эфрайн не был пригоден? Доминго предпочел бы, чтобы сын умер неудачливым молодым полковником, а не прожил долгий век ловким политиком или ученым; так и вышло. Кто сказал, что наши желания не осуществляются против нашей же воли?
Фургон остановился, но сиденье возницы не позволило Доминго увидеть, в чем дело. Небо как будто потемнело еще больше, пока они были в пути, но вокруг горели факелы, отгоняя мрак, – глядя на них, можно подумать, что фургон плывет в море огней. Хортрэп спрыгнул на землю и прошелся вдоль борта. Даже теперь он возвышался над Доминго, как каланча.
– Наступает важный момент, – объяснил Хортрэп. – Я пришлю людей, и вас поднесут поближе, когда все начнется. Вы должны услышать речь генерала, – подозреваю, Феннек сочинял ее всю ночь. Как только дело будет сделано, я отправлю одного из моих демонов – и впер-р-ред!
– Я никогда не был в Отеане, – сообщил Доминго и задумался о том, что за монстры напали на непорочных.
А затем нахмурился, сообразив, что, если фокус с Вратами удастся, он сможет это выяснить. Но кем бы они ни были, императрица Рюки вряд ли ненавидит их сильней, чем убийцу своего сына, поскольку тот был простым смертным, как и она сама. Что она сделает, если во время официального представления он сознается в убийстве? Вероятно, это произведет совсем не то впечатление, которого добивался Доминго. И вдобавок он уже не гордится тем, что так ловко подставил Чи Хён.
– Вот уж не думал, что однажды мне придется спасать непорочных, вместо того чтобы отвешивать им пинки под зад.
– Апокалиптические войны часто приводят к странным союзам, – заметил Хортрэп. – Императрица Рюки согласится принять участие в нашем походе против Цепи, как только ее острова снова окажутся в безопасности, и это весьма заманчиво, не правда ли? Армада кораблей-черепах, скопившихся в Заброшенном заливе, и десять тысяч непорочных ратников, которых мы проведем через Врата Отеана в Диадему, – у меня мурашки от этой мысли! Совсем не то, что тащить в Диадему две тысячи замерзших бродяг и рассчитывать при этом на удачу.
– Только если мы одержим победу в Отеане, – подчеркнул Доминго. – В случае поражения все будет кончено.
– Не будьте таким брюзгой, – укорил его Хортрэп. – В случае любого поражения все будет кончено, таково отличительное свойство поражений. Но чего бы мы добились, взяв Диадему, в то время как монстры опустошили бы Непорочные острова? Поверьте, я тоже с большим удовольствием отправился бы в Самот, но на войне всегда приходится чем-то жертвовать, разве не так?
– Ммм… – промычал Доминго, которого с некоторых пор тошнило от этого слова. – Значит, мы пожертвовали Холодной Софией? Ты действительно не можешь вернуть ее из Диадемы или хотя бы сообщить ей, что план изменился?
– Боюсь, что нет, – вздохнул Хортрэп, и этот ответ полностью объяснял его дурное настроение. – Как только Чи Хён убедила меня, что нам выгодней послать отряд на острова, я сам отправился в Диадему, чтобы оповестить Софию, но, как вы сами знаете, порой ее нелегко найти. Я потратил на это всю ночь, вместо того чтобы провести разведку на островах.
Рыцарский поступок Хортрэпа, вероятно, должен был внушить Доминго доверие. На самом же деле колдун только лишний раз доказал, что он безумен.
– Получается, София откроет свое имя, взбудоражит толпу и устроит мятеж, и все это ради того, чтобы отвлечь врага от атаки, которая не состоится? – Наконец-то Доминго дождался приятных новостей. – Ведь там, в Диадеме, София может превратиться в легкую добычу.
– Это в лучшем случае, – раздраженно подтвердил Хортрэп. – Откровенно говоря, я понятия не имею, добралась ли она туда вообще. То, что Мордолиз ввел Софию во Врата, еще не означает, что он ее выведет через другие. Я ее просил не полагаться чересчур на этого демона, он слишком силен, но разве ж она послушает? Возможно, мы больше никогда ее увидим, и все из-за гордыни, побудившей ее отказаться от дружеской помощи ради непредсказуемого любимца. Это в самом деле печально.
– Я сам едва не плачу, – благодушно проговорил Доминго. – Значит, у генерала осталась Пятерка Негодяев, но Чи Хён может больше не беспокоиться из-за Холодной Кобальтовой. Не самое плохое для нее развитие событий.
– На самом деле только трое, – поправил Хортрэп, по ходу разговора раздражаясь все пуще. – Кавалересса Сингх и ее дети дезертировали вчера вечером вместе с драгунами, и, похоже, возникла проблема с Марото. Дурень наделал много шума, и я боялся, что это охладит ненависть Софии к империи, а ненависть – самый горячий товар на войне… Хороший каламбур, между прочим. Вот я и отправил варвара, так сказать, на разведку.
– И он сгинул без следа?
Не очень хорошая новость.
– Да, признаю, это было необдуманное решение, и теперь я о нем жалею. Позднее я не единожды отправлялся на поиски, поскольку обстоятельства изменились и больше не нужно оберегать Марото от него самого, но, к сожалению, мои попытки не увенчались успехом. Будь я предусмотрительнее, Марото получил бы от меня в подарок вещицу, позволявшую в любой момент его найти, но, откровенно говоря, не было уверенности, что мы когда-нибудь снова
