бросил их, как это делали многие до него, а без войска за плечами, с одной лишь девушкой и своим зверем, но прибыл в город, чтобы разделить (как они думали) с ними их судьбу, иначе они поступить просто не могли. В людях медленно, но верно начал разгораться огонек веры в своего правителя.
Ну а на рассвете третьего дня под стены Резена подошли из Оплота его воины. Путь, который торговый караван проделывает за пять-шесть дней, Партат и спешащие к своему князю бойцы проделали за два с небольшим.
– Ваша светлость, капитан, – кивнул с порога молодой стражник, вбежав в обеденный зал «Погнутого звонга», где Атей и Инес квартировали все эти дни. Случайно или нет, но это был тот же воин, что встречал князя на тех же воротах пару дней назад. – У Западных ворот остановилось войско. И опять мне одна девица обещает оперением вперед болт в одно место затолкать, если я их не впущу в Резен, – обиженно закончил он.
– А вот и Катаюн, – широко улыбнулся Призрак. – Много их?
– Точно не скажу, но под тысячу, – уверенно кивнул воин.
– Сколько? – удивился князь. – Она что, всех воинов привела сюда?
– Эфа мофетт, – с набитым ртом кивнула Тахере, а прожевав, добавила: – Что гадать, надо встречать идти.
Стражник не ошибся. У Западных ворот на большом поле стояло войско, вокруг которого, обшаривая ближайшие кусты, бегало несколько сотен волков. Судя по количеству лошадей и воинов, что безмятежно разговаривали рядом с ними – из Оплота увели всю четвероногую скотину, предназначенную возить на своих спинах разумных. Разве что быков не было. А впереди всего этого гарцевала на матийце, в котором Призрак с удивлением и великой радостью узнал Агата, Катаюн.
– Родитель, как тебе не стыдно, – с легкой укоризной крикнула она, и весь, пока еще не разбитый воинский лагерь дружно повернулся в сторону ворот, из которых выходил князь. – Развлекаешься тут один, а нас пригласил под самый конец.
– БРА-А-АТ, – из первых рядов выскочила хрупкая фигура Дарины, которая немного путаясь в великоватой кольчуге, бросилась к Атею. За ней сразу же пристроились две «мышки» и три волка, полный «боевой кулак».
– Привет, маленькая, – подхватил он на руки счастливую девчушку, которая тут же начала ему слюнявить щеки, ощущая, как в груди разгорается нежность.
– Смотри, как я могу.
Поудобнее устроившись в крепких руках брата, она вытянула перед собой руку, на которой спустя мгновение стал расти огненный шар, постепенно увеличиваясь в размерах.
– ИГОЛКА, КНЯЖНА, – одновременно раздались два строгих голоса: Катаюн и Пита Непоседы, неизвестно как оказавшихся рядом.
Даринка испуганно вздрогнула от их окрика, потеряла концентрацию, и выросший уже до хорошего яблока шар попытался сорваться с ее руки, которую тут же накрыл своей ладонью Призрак. Татуировка на щеке князя полыхнула темным пламенем, а еще через мгновение на землю стали падать горячие брызги.
– Давай ты мне потом расскажешь, чему еще научилась? – погладил по волосам испугавшуюся, наверное, больше всех девушку Призрак.
– Угу, – кивнула она.
– Под присмотром, – опуская ее на землю, добавил он, на что получил еще один кивок.
– Привет, родитель, – сказала подошедшая Ката, одновременно хлопая по попке Дарину и целуя его в щечку.
– Рад тебя видеть, Ката, – улыбнулся князь, похлопывая по гриве подошедшего Агата, который проявлял все подвластные ему эмоции, чтобы показать, как он счастлив, увидев Атея. – Ты Оплот совсем без присмотра оставила?
– Там Гаспар с Хальдом остался с двумя сотнями «каменнолобых», тремя сотнями верховых туров, княгиней и тремя чокнутыми магистрами. Бруно Пепел – тот нормальный. Если столице что и угрожает, то только они сами.
– Две сотни «каменнолобых»? – снова удивился князь. – А эти две тогда откуда? – кивая в сторону серьезно рассматривающих его гномов, сказал Атей.
– Бать, давай потом? Говори, кого нужно привести к покорности?
– Не к покорности, Ката, – согласился он с ней, что дела в первую очередь. – Наказать. Так, чтобы это запомнили надолго. Чтобы будущие матери пугали этим своих детей, остерегая их от того, чтобы те пошли по пути грабежей и убийств.
– С особой жестокостью или просто подчистую? – уточнила девушка.
– Второе. Но главарь мой.
Город был разбужен цокотом сотен копыт, конским ржанием и стройным шагом воинов, от которого подрагивала под ногами земля, что маршировали по улицам Резена в сторону квартала Тарека Совы. Обыватели сначала робко выглядывали в щели ставен, но потом, словно горох из распоротого мешка, посыпались на улицы, с восхищением глядя на проходящих воинов князя Сайшата. Воинов ИХ КНЯЗЯ.
На хмурых гномов с большими ростовыми щитами, секирами и арбалетами за спинами, с головы до кончиков пальцев на ногах закованных в крепкую броню. На ухмыляющихся в предвкушении хорошей драки андейцев, с расстегнутыми на груди меховыми безрукавками и с топорами и мечами исполинских (как им казалось) размеров, которые они небрежно несли на плечах. На красавцев альвов, стройных и изящных, но смертельно опасных, о чем говорили
