— Ну… — Она замялась. — Даже не знаю…
По голосу было слышно, что прекрасно знает. Смотрит, небось, на своего Карена сияющими глазами и думает, как объявит ему радостную новость о том, что задержится у него в гостях. Улыбка на губах Андрея искривилась, ему стало противно. Но не мог же он сказать напрямик: ты, мол, мама, домой пока не приезжай, тебя здесь в заложницы взять могут.
— Мне полезно будет побыть одному, — нажал Андрей. — Есть о чем подумать.
— Да, я понимаю, — согласилась мать. — Но пообещай, что будешь регулярно звонить, и если тебе понадобится что-нибудь, то сразу…
— Сразу сообщу. Не беспокойся. Пусть тетя Лиза выздоравливает.
Завершив разговор, Андрей некоторое время сидел неподвижно. На душе было уже не просто муторно, а гадко. Получалось, что он все же предает отца. Но иного выхода просто не было. Андрею совсем не хотелось, чтобы мать стала жертвой его разборок с бандитами. Уж лучше пусть со своим Кареном тискается. Тьфу, прости господи!..
Выбросив все посторонние мысли из головы, Андрей стал собираться в прокуратуру.
Глава 12
С утра улицы сбрызнуло дождичком, пахло пыльным асфальтом и зеленью. Свежесть оживила природу и людей. Листва была ярче обычного, хмурых лиц попадалось навстречу меньше, женщины как бы похорошели. Призывно топая своими каблуками, они несли себя среди мужских взглядов и тайно упивались ими. Шлейфы кондитерских и цветочных ароматов плыли за ними, призывая смотреть вслед. И Андрей смотрел. Но его мысли были о Любе.
Пешая прогулка до прокуратуры заняла пятнадцать минут, и за этот сравнительно небольшой отрезок времени Андрей успел трижды проклясть жену и столько же раз простить ее за измену. Он не знал, вернется ли домой, но чувствовал, что незримые нити, связывающие его с семьей, постепенно слабеют и уже не причиняют такой режущей боли, как вначале.
Кто-то сказал: время лечит. Другой, изрядно побитый жизнью, желчно поправил: не лечит, а калечит. А на самом деле время проделывает с людьми и то, и другое. Одни исцеляются, другие превращаются в калек. Все зависит от самого человека.
Здание прокуратуры находилось за двумя колеями трамвайных рельсов. Приблизившись к светофору на перекрестке, Андрей не сразу понял, что за резкий, пронзительный звук раздался слева. Повернув голову, он увидел яркую малолитражку, похожую на оранжевую божью коровку, которую грозил протаранить приближающийся трамвай, тоже яркий: желто-красный, с перепуганной вагоновожатой за бликующим стеклом.
«Смарт», — определил Андрей. Немецкая штучка.
Какое это имело значение? А черт его знает. Мозг как бы раздвоился. Отмечая всякие пустяки и посторонние вещи, он в то же время сконцентрировался на происходящем.
Трамвай, продолжая истерически звенеть, тормозил, но расстояние между ним и малолитражкой неумолимо сокращалось. Женщина за рулем оранжевой крошки суетливо переключала передачи, пытаясь то сдать назад, то рвануть вперед, но это были безрезультатные попытки.
Сам не заметив того, как это произошло, Андрей обнаружил, что бежит к «Смарту» на рельсах.
— Вылезай! — крикнул он. — Вылезай, дура!
Вместо того чтобы подчиниться, незадачливая автомобилистка уставилась на Андрея, повернулась к наползающей громаде трамвая и опять попыталась дать задний ход. Кто-то из прохожих завопил, кто-то ахнул, а кто-то безмолвно оцепенел, ожидая неминуемой развязки.
Андрей почувствовал себя участником какого-то гротескного представления, в котором все, кроме него, двигались замедленно и ничего не предпринимали для того, чтобы предотвратить трагедию. Грубо оттолкнув зазевавшегося толстяка с пакетами, он схватился за дверцу «Смарта». Открывать ее и вытаскивать оттуда женщину было некогда. Вместо этого Андрей всем телом налег на автомобильчик, помогая ему откатиться назад.
К счастью, боковое стекло было опущено. Это здорово облегчило задачу, как и то, что владелица «Смарта» как раз давала задний ход.
Ощутив кожей упавшую на него тень, Андрей сделал последнее усилие и понял, что успел. Оглушительно дребезжа, трамвай проплыл мимо. Красный гладкий бок едва не задел Андрея, обдав его теплым ветерком. Он выпрямился, продолжая на всякий случай придерживать малолитражку за оконную раму. Но женщина догадалась включить тормоз и теперь безвольно сидела в кабине, уронив руки на колени. Позади нервно сигналили машины, которым она преграждала путь.
Андрей обогнул «Смарт» спереди, открыл дверцу, попросил:
— Будьте любезны пересесть. Я сяду за руль.
Она повернула к нему лицо, белое и невыразительное, как у японской гейши.
— Двигайтесь, — коротко сказал Андрей и показал жестом, что нужно делать.
Неловко перебирая ногами, женщина освободила водительское сиденье. Пока Андрей занимал место за рулем, загорелся красный свет, но сигналить
