краснеет.
Уставившийся на нее Андрей дернул кадыком. Их взгляды соединились в одно целое. Осознание того, что произошло и что предстоит, обрушилось на них одновременно.
— Ты тоже, — тихо сказала Людмила. — Одной стыдно.
Ничего не говоря, Андрей расстегнул рубашку. Волосы на его груди росли жесткими завитками, которые щекотали Людмиле нос, когда он крепко прижал ее к себе. Шея была покрыта загаром, дальше кожа оставалась белой. Она медленно провела ладонью по его груди, чтобы почувствовать кончиками пальцев все его мышцы. Они не бросались в глаза, но ощущались, и еще как!..
Людмилу слегка затрясло.
— Я развратная? — спросила она.
— Очень, — с готовностью подтвердил Андрей.
В принципе, она рассчитывала услышать заверения в обратном, но и это ее вполне устроило.
Когда он обнял ее, она запрокинула голову со струящимися вниз светлыми волосами. Он стал целовать ее в шею, и тогда она подставила губы: ей не терпелось вновь испробовать его язык на вкус.
— Учти, — прошептала Людмила, когда поцелуй завершился, — инициатива от тебя исходит, а не от меня.
— Да, да, никто не спорит.
Руки Андрея проворно скользнули за спину Людмилы и расстегнули бюстгальтер.
Когда он стащил его и уронил на пол, она опять выгнулась назад, теперь еще сильнее. Упасть она не боялась: его руки были надежными и сильными.
— Наконец-то, — пробормотал Андрей и тут же принялся осыпать жаркими поцелуями нежную плоть ее грудей, поднося их на ладонях к своим губам. Ее соски сделались твердыми, как фасолины, от беглых прикосновений его пальцев, а когда он пустил в ход горячий шершавый язык, Людмила сама потащила его к дивану.
— Подожди, — попросил он, — хочу рассмотреть тебя хорошенько.
— Не надо! — запротестовала она.
— Надо!
Он оставил ее без последнего лоскута одежды и отступил на шаг, любуясь. Она, переступая в тесноватых босоножках с ноги на ногу, стояла перед ним покорная, как рабыня. Его восхищенный взгляд наполнял ее желанием, разливающимся по телу по мере того, как он скользил по ее трепетным грудям, по животу и ниже, ниже.
— Ты одетый, — напомнила Людмила изменившимся голосом.
— О, забыл совсем, — спохватился Андрей.
Он расстегнул ремень, снял джинсы, отбросил их и отправил следом рубашку. Смущенная внезапным приступом девичей скромности, Людмила прикрылась ладошкой. Андрей не смог бы сделать этого, даже если бы очень захотел. Он был возбужден до крайности. Людмила подошла, чтобы потрогать его — всего: снизу доверху и обратно. Его дыхание с шипением вырвалось сквозь зубы. Ему неприятно или наоборот? Людмила не помнила, чтобы ощупывала других мужчин подобным образом.
— Ты сказал, что я развратная, — напомнила она, тяжело дыша.
— Я не хотел, — сдавленно ответил Андрей. — Это случайно вырвалось.
— Но я действительно развратная. Гораздо больше, чем ты подозреваешь.
— Глупости. Мы…
— Молчи.
Людмила приложила указательный палец к его губам и стала медленно опускаться на колени, ведя ладонями по бокам, бедрам и ногам Андрея. Это было все равно, что проваливаться в сладкую трясину. У Людмилы уже начали подгибаться колени, когда раздался щелчок.
Скрежет открывающегося замка подействовал на нее как звук передернутого затвора. Вскрикнув, она бросилась собирать вещи. Андрей также поспешно запрыгнул в джинсы и метнулся в прихожую. Его мать уже стояла там, вытягивая шею, чтобы заглянуть ему через плечо.
— Кто это у нас? Что здесь происходит?
— Мама! Ты не вовремя, разве не понятно?
— Но это мой дом. Я что, должна спрашивать разрешения, когда мне уходить, а когда приходить?
— Могла бы предупредить, — упрекнул Андрей.
— А ты часто ставишь меня в известность о том, что собираешься делать?
Пока они препирались таким образом, Людмила успела не только одеться, но и кое-как привести себя в порядок.
— Здравствуйте, — произнесла она, появившись в прихожей.
