Исторически сложилось, что во время войн погибало больше бойцов, нежели граждан. Французская революция все поменяла — все чаще потери несло мирное население. Войны зачастую оканчивались завоеванием территории; современные же войны, по мнению Ильича, были абсолютно другими. Их характер предупредительный, а не оборонительный.
К так называемой предупредительной войне необходима подготовка — знакомство с общественным мнением нападающих сторон, патриотической пропагандой и правами человека, чтобы использовать их население. Через СМИ и страх, который ассоциируется с артиллерийской и воздушной бомбардировкой (самолеты и оружие), процесс подготовки положит начало психологической войне.
Колониальная и империалистическая войны в Индокитае 1945–1975 годов показали, что сплоченное движение за национальное освобождение смогло разобщить даже очень хорошо вооруженных солдат. Психологическая война уже была выиграна вьетнамцами в день наступления праздника Тет (вьетнамский Новый год) в январе 1968 года, еще до освобождения Сайгона (Хошимина) в апреле 1975 года! А фронт национального освобождения добился независимости Алжира через семь лет ожесточенных боев. Только 20 % жертв были убиты французами, остальные же погибли во время гражданской войны в Алжире, совпавшей по временным рамкам. Но еще до 1962 года победу в психологической войне одержали патриоты Алжира со всего мира.
Так называемые «террористические» покушения, по мнению Ильича, сыграли решающую роль в психологической войне за освобождение. Морально врага уничтожили сильнее, чем с помощью военной силы. Несправедливые войны не могут закончиться победой восставших, если только для этого не созданы особые исторические условия или если враг не побежден психологически.
В 1955 году глава сирийской армии подполковник Аднан Аль-Малики был убит во время инаугурации на футбольном стадионе в Дамаске тремя активистами (алавитами по вероисповеданию) из Сирийской национально-социалистической партии. Они застрелились, пустив каждый пулю себе в висок перед испуганной толпой. Это первый случай приношения себя в жертву — так появились первые «террористы-смертники», если следовать терминам официальной пропаганды.
Карлос считает, что захват самолетов и кораблей, похищение известных заложников, психологическая война — это большое искусство. В то время как идет основное «представление» палестинцев, организаторы-федаины пополняют свои карманы для революции. И это даже не прошлое, а настоящее. Сегодня джихад продолжил тактику психологической войны через средства массовой информации. Процесс обезглавливания, когда казненному не закрывают лицо, теперь транслируется по Интернету, при этом принося большую прибыль — нелегальную, разумеется. Среди персонала только моджахеды, что привлекает еще большее число верующих по всему миру.
Но разве это сильно отличается от того, что было на Западе в недавней истории? Распятие римлян развязало психологическую войну.
Резня народа, который не преклонился перед Чингисханом и его последователями, была тоже подвидом психологической войны.
Тысячи «врагов Бога» были сожжены на «божьем суде» по решению святой инквизиции. Этому действию предшествовал парад людей в ужасающих платьях, следующих за крестом. Подобная экзекуция проходила в середине XIX века перед объединением Италии Дж. Гарибальди.
Публичные экзекуции в Саудовской Аравии, проводимые по пятницам по законам шариата, тоже имели подтекст психологической войны.
В Оттоманской империи публичные экзекуции в виде подвешиваний заканчивались обезглавливанием трупа. Головы помещали на пики рядом с местом казни или у въезда в город.
В еврейских общинах одна любая семья должна была заниматься «засаливанием» голов. Впоследствии такие семьи получили название «меллах» («соль» на арабском) — например, доктор Меллах, еврей из Салоников, — дедушка по материнской линии бывшего президента Франции Николя Саркози.
Во Франции вплоть до Второй мировой войны приговоренные к смерти подвергались казни на гильотине, которую проводили на общественной площади под освистывание смотрящей толпы.
В США экзекуцию в газовой камере проводят по настоящее время. Смотреть разрешено журналистам и семьям жертв.
Об экзекуциях, проходивших во время Второй мировой войны на территориях, захваченных немецкими оккупантами, позже сняли множество фильмов.
— Ради привлечения наживы капиталисты готовы продать веревку, на которой их же и повесят, — любил повторять Ильич фразу, сказанную другим великим Ильичом — Лениным.
Тем временем в жизни Карлоса появилась новая женщина — Анжела Отаола. Карлос мог легко вскружить голову: он рассказывал о своих странствиях, учебе в Москве, декламировал стихи на испанском и арабском языках, что вызывало восторг у юной леди. Через три дня после случайного знакомства в одном из баров он уже пригласил ее на свидание. Парочка вела разговоры о политике: палестинцах и басках, деле борьбы латиноамериканцев против политики гегемона США и многом другом. Молодой человек, представившийся Карлосом Мартинесом Торресом, убедительно интересовался юной испанкой, делал комплименты и вскоре даже увлек ее в постель. О себе Торрес говорил сдержанно — дескать, по профессии экономист и только недавно вернулся из Перу, где было тесно для его таланта и скучно для артистичной натуры.
Они встречались то в отеле, то в ее маленькой квартирке. После череды командировок Карлос с удивлением узнал, что Анжела предпочла ему любителя выпивки ученого Барри Вудхемса. Он решил познакомиться с Вудхемсом и даже смог с ним поладить. Позднее Вудхемс вспоминал любопытный эпизод: во время просмотра новостей о готовящейся казни двух убийц Карлос с неприязнью сказал, что подобные типы заслуживают смерти, потому что тот,
