кто убивает ради денег, не имеет права дышать одним воздухом с теми, кто не щадит своих жизней ради борьбы. Предлагаю запомнить это признание.
Не забывал он и про Нидию, которой отводил главную роль в подготовке спецопераций. Однажды летним вечером 1974 года он позвонил ей и попросил скорее приехать. Она накинула пальто и бросилась в такси, которое доставило ее в аэропорт. В этот же день она была в Париже, где Карлос, чмокнув ее в щеку, деловито сунул тяжелый черный чемодан, полный оружия.
— Держи это у себя и никому не отдавай, если только этот кто-то не сообщит полную дату моего рождения, — бросил он.
И все. Больше Нидия знать была не должна. Согласно воспоминаниям офицера «Моссада» Островского, на следующий день после взрыва в израильском банке Карлос встретился с Мухарбалом в Париже.
«Он сказал ему, что на время оставит в покое израильские цели, потому что это слишком рискованно. Ему нужно еще отдать кое-какие долги японским и немецким группам».
И не солгал, только перед этим передал привет «Моссаду» из Парижа.
Глава 5. Месть самураев
Сообщение о том, что у Карлоса есть неотложные дела с японскими и немецкими товарищами, немного успокоило «Моссад», но, как признаются его офицеры, «с Карлосом никогда нельзя было успокаиваться». 3 августа 1974 года европейский филиал НФОП совместно с бойцами «Прямого действия» нанес удар по редакциям просионистских газет «Аврора», «Ковчег» и «Минута». Кстати, в здании редакции газеты «Минута» располагался и штаб сионистской организации «Еврейский национальный фронт», собиравшей деньги для ЦАХАЛа. Как и в предыдущих случаях, Карлос разработал операцию так, чтобы минимизировать случайные жертвы: по его замыслу, взрывы должны были произойти ночью, когда сотрудников нет на работе.
В результате машины, начиненные взрывчаткой, взорвались в нужное время. Это был успех! До этого момента все акции, организованные Карлосом и его товарищами, были бескровными, однако в следующей операции он должен был поработать с новыми людьми — японской Красной армией, зарекомендовавшей себя крайне жестокой группировкой.
Как и во всем мире, в Азии вовсю бушевали левые студенческие забастовки с поправкой на воинственный местный менталитет. Даже в Японии, где после поражения во Второй мировой правило марионеточное американское правительство, пробивались ростки красного радикализма. К концу 1970-х росло движение новых левых, которое проявило себя как массовое явление в 1968 году, когда десятки тысяч человек вышли на улицу протестовать против американского присутствия в Японии и войны во Вьетнаме.
В этих событиях японская компартия вела себя предельно осторожно, чего не скажешь о молодежи, которая рвалась поучаствовать в реальных революционных баталиях. Это все вылилось в разрыв между просоветскими коммунистами и левыми студентами, которые требовали всего и сразу. Среди последних большое распространение получили труды Льва Троцкого, идеи перманентной революции и вооруженной борьбы. И конечно, особой популярностью пользовался маоизм: революционный Китай был рядом, щедро экспортируя в Японию юани и маоистские идеи.
После массовых волнений среди молодежного движения оформилось радикальное крыло под руководством Цунео Мори, столичной фронды и радикала. Именно ему было суждено стать создателем фракции Красной армии Японии, названной по аналогии с германскими коллегами. Свою первую атаку красноармейцы провели весной 1970 года, захватив самолет авиакомпании «ДЖАЛ». Эта акция имела успех в первую очередь у левой молодежи, которая с большим энтузиазмом бросилась создавать свои революционные ячейки по всей стране. Одной из таких организаций-подражателей стал Совет совместной борьбы против «Договора безопасности» под руководством молодой симпатичной девушки Хироко Нагаты. Эта организация получила боевое крещение в 1969 году, забросав коктейлями Молотова посольства Советского Союза и США. Кроме того, на их счету был ряд ограблений крупных банков и оружейных магазинов. Как говорила сама Нагата:
— …Пару лет назад у меня появился большой интерес к идеям Мао, и я стала зачитываться его произведениями. Именно они вдохновили меня на революционную борьбу.
Вскоре деятельность членов Совета тесно переплелась с деятельностью их столичных товарищей из фракции Красной армии. Это произошло поздней осенью 1971 года, когда, спасаясь от преследований полиции, активисты обеих коммунистических организаций укрылись в труднодоступном горном районе префектур Нагано и Гумма. Здесь, в горных пещерах, оборудованных под укрытия для партизан, произошло объединение двух организаций в одну, получившую название Объединенная Красная армия. В состав японской Красной армии вошел 31 человек, средний возраст которых колебался от 16 до 28 лет. Был сформирован центральный комитет ОКА, председателем которого избрали Цунео Мори, а его заместителями — Хироко Нагата и еще одного представителя Совета — Хироси Сакатути. Итак, японская сталь закалялась в условиях жесткой конспирации: никаких выходов из пещер без санкции командиров, ежедневные занятия по повышению уровня боевой подготовки, изучение теоретических наработок Троцкого, Мао и Карла Маркса. Но ОКА не ограничивалась тренировками — регулярно бойцы Красной армии совершали вооруженные атаки и экспроприации.
Конечно, было не все так гладко, как хотелось, — бойцы, перешедшие на подпольное положение, были измотаны новой жизнью, которая оказалась
