Глава 13. Революционный ислам
Ирак вторгся в Кувейт в августе 1990 года. Он снова, как в 1960-е годы, предъявил претензии на право управлять эмиратом, который в иракской традиции считается бывшей частью Османской империи, и обвинил южного соседа в воровстве нефти (бурение по технологии наклонных скважин, которая была специально предоставлена Кувейту США) из приграничных месторождений Ирака, а также в участии в международном антииракском заговоре. Саддам попался в ловушку Соединенных Штатов, которые только ждали сигнала, чтобы обрушить военную мощь — свою и союзников — на непокорный Багдад.
15 января 1991 года истек формальный срок ультиматума Ираку, объявленного резолюцией № 678 ООН. Коалиция антисаддамовских сил получила повод для начала военных действий, поскольку к этому моменту иракские войска так и не покинули территорию Кувейта. К этому времени воинские контингенты США и их союзников были полностью развернуты. Последние переговоры перед началом боевых действий прошли 9 января в Женеве между госсекретарем США Джеймсом Бейкером и министром иностранных дел Ирака Тареком Азизом. Шестичасовая встреча закончилась заявлением госсекретаря о том, что «он не видит признаков готовности Ирака пойти на уступки и подчиниться требованиям резолюций ООН». Интересно, что когда Тарека Азиза спросили, будет ли Ирак атаковать Израиль в случае начала операции союзников, иракский министр иностранных дел ответил утвердительно. И это были не пустые слова чиновника.
Саддам Хусейн готовился к войне, и не только на своей территории. Разведки разных стран истерично рапортовали о том, что Саддам готов объявить священный джихад и начать террористическую деятельность против крестоносцев в Европе и Америке. Главой террористической армии был назначен Абу Нидаль, а вот за координацию операций, по мнению ЦРУ, отвечал Карлос.
Я знаком с реальным человеком, отвечавшим за активность просаддамовских турецких вооруженных группировок, — Али Османом Зором. Али Осман — вообще личность примечательная, такой себе турецкий Роберт де Ниро с повадками муллы Омара, боевик, публицист, сложивший когда-то оружие. В его компании я провел несколько дней в раскаленном Стамбуле, перемещаясь из одной кондиционированной чайханы в другую. Так вот Осман Зор говорил, что мусульмане восприняли ту первую иракскую войну как свою и были готовы пойти воевать за Саддама. Это было такое общее для всех дело, на время заслонившее даже проблемы палестинцев, а Саддам Хусейн предстал в образе живого шахида — мученика за веру. Агрессия более 30 западных стран во главе с США сплотила разрозненное мусульманское движение. Кстати, сам Осман Зор потом отсидел в Турции за связи со зловещей разведкой Саддама «Мухабарат».
— Конечно, наши соратники сражались за Саддама Хусейна и в первой, и во второй войне, — рассказал за чашкой кофе Осман Зор. — Я даже был обвинен следствием в Турции в работе на иракскую разведку «Мухабарат». Но это не так. Мы сражались с американцами из наших политических и религиозных убеждений. Они, американцы, когда поняли, что у них нет сопротивления, начали воевать на Ближнем Востоке. Величие Саддама Хусейна в том, что он показал, что можно сопротивляться Америке. Неважно, проиграл он или выиграл войну. Важно, что он показал народам мира, что можно сопротивляться Америке. Он дал пример. После этого началось сопротивление Америке. Саддам Хусейн сломал первый винтик в новом мировом порядке. Показал, что можно сломать американскую машину. И в 1991 году то, что он начал сопротивление, сегодня тоже показывает, как изменился мир. Большой ближневосточный проект или новый мировой порядок, как говорят американцы, — мы оказали ему сопротивление в первой и второй войне со словами: «Саддам, ты — оттуда, мы — отсюда». То есть мы сейчас продолжаем воевать против этого, исходя из той платформы, которая тогда нам была задана.
— Можно сказать, что Саддам — не духовный лидер, но тоже ориентир для организации?
— Он для нас герой. Он для арабов считается героем, и для всех людей, кто в сопротивлении, он герой. Для героя Карлоса он тоже герой.
Агрессия крестоносцев на Ирак и объявление джихада Саддамом Хусейном поставили ребром вопрос об отношении старых пропалестинцев к набирающему силу исламскому религиозному движению. Мало кто из российских читателей знает, что Карлос принял ислам еще в 1970-е годы.
Кстати, некоторые западные биографы утверждают, что Карлос принял ислам в Алжире. Но это не так. В его отношениях с правительством этой страны не было религиозной составляющей, несмотря на тесную дружбу с Абдель Азизом Бутефликой (Карлос ни разу не был ни в одной алжирской мечети).
Неверно и то, что он принял мусульманскую веру в тюрьме, став вдруг ультраисламистом. Политические оппоненты Карлоса обвиняют его в том, что он симпатизирует «Исламскому государству». А еще ест детей. Подобными измышлениями обычно занимается пресса, старающаяся не вникать в детали. Но симбиоз ислама и коммунизма — это важная составляющая политической биографии Карлоса. Давайте разбираться.
В своей книге «Революционный ислам» Карлос пишет:
«Я принял ислам в начале октября 1975 года, в тренировочном лагере Народного фронта освобождения Палестины в Йемене близ Хаара в провинции Абиян. Я помню это так ясно, словно все случилось вчера, а не двадцать семь лет назад. Я готовился к обряду среди моих боевых товарищей — арабов, которыми мне предстояло командовать во время опасной боевой операции в Западной Африке. Все они были мусульманами и попросили меня разделить их
