— Ты пришёл! Ты пришёл! — шептала я, жмурясь от счастья. — Я знала, что так и будет! Я… я ни на минуту не переставала ждать тебя!
Слегка отстранив, Блэйд изучающе глянул на меня. Я сжалась под его взглядом как птичка перед ястребом.
— Как видишь, я — не Эмма. Она…
— Для меня твой внешний вид не новость. Я тебя уже видел.
— Когда? — вздохнула я с облегчением.
— Душа, покинувшая тело при материализации принимает истинный облик.
— Правда?
— Правда, — кивнул Блэйд, нежно коснувшись пальцами моей щеки.
— Мне жаль, что я не могу соперничать с Эммой по красоте. Но зато… зато я человек хороший, — попыталась шутить я.
— Ты красивая. Она — просто яркая, как бабочка-махаон. А ты похожа на нарцисс в хрустальной вазе.
— Правда? — жмурясь от удовольствия, повторила я.
Блэйд снова кивнул:
— Правда.
Я уже и забыла, каким конкретным и немногословным он бывает. Забыла, но сейчас вспоминала с наслаждением.
— Помнишь, что за послание ты оставила мне перед уходом?
— Конечно, помню.
— Сможешь повторить ещё раз?
— Хоть сотню тысяч раз! Я люблю тебя, Блэйд. Люблю!
Сначала переплелись наши пальцы, потом губы соприкоснулись с губами. И я полетела, воспарив от счастья.
По комнате гулял холодный ночной ветер, путая волосы.
Прижавшись щекой к его груди, я прислушивалась к ровному, чуть убыстрённому ритму сердца.
— Ты сможешь прийти ещё? Или это слишком сложно? Я… я не могу пойти с тобой?
— Я тебя об этом и не прошу, — спокойно прозвучало в ответ.
— Не просишь? — огорчилась я.
— Я не намерен умыкать тебя в свою реальность. Я намерен остаться в твоей.
— Ты намерен… что, прости?
Блэйд пожал плечами и оглядевшись, осторожно присел на постель.
Я спала на диване, а в комнате типовой трёшки больше сесть было некуда.
— Я намерен остаться здесь. С тобой.
Так и просилось на язык окончание: «Или без тебя».
— Ты пришёл сюда не из-за меня, да?
Блэйд вздохнул, нетерпеливо хрустнув пальцами:
— Зачем всё усложнять, Алина? То, что нам обоим лучше остаться здесь не отменяет ни твоих чувств. Ни моих.
Я кивнула.
— Что случилось? После того, как мы расстались?
— Эмма объявила на меня настоящую охоту, обвинив в применении запрещённой магии. По сути, она имела на это полное право. Я действительно её применил.
— Значит, пленных брать она отказалась? Ну, фигурально выражаясь. Спешила казнить, а не миловать?
— После того, как Эмма вернулась всё у неё пошло из рук вон плохо. Винтер стал встречаться с Азой, а Хант — угадай, что сделал он?
— Даже и пытаться не буду. Но мне ужасно интересно, что же он такого сотворил?
— Бросил свой Клуб, завязал с опиумом и сделал предложение руки и сердца твоей дорогой рыжей Эвелин.
— А Эмма?
— Не без моей помощи вспылили её грязные интрижки и дела. А когда репутация нашей красавицы была порвана в клочья ей не оставалось ничего другого, как выйти замуж и уползти в свою нору. Там она вынашивала планы мести и настраивала против меня своего высокопоставленного, но не слишком умного мужа. Во всех своих несчастьях она упрямо винит кого-то другого — кого угодно, только не истинного виновника — себя.
Я с первых дней пытался найти способ отыскать вход в твой мир. Но, поскольку нужно было сделать это, так сказать, во плоти, а ошибка в прямом смысле слова смерти подобна, я не торопился. Несколько раз выстраивал и перепроверял формулу.
Дарки достали меня до печёнок! Чем я не пытался заниматься, они дышали мне в затылок и вставляли палки в колёса.
— И Винтер — тоже?
