печаль.
Мама разошлась с первым мужем, когда я была совсем маленькой и я не желаю называть этого человека отцом, кто бы и что мне по этому поводу не говорил.
Отец, этот тот, кто растил и заботился, кто был рядом и защищал. А тот, кто в далёком прошлом получил удовольствие, забыв одеть на свой конец презерватив, а потом ни разу в твоей жизни не появился — его отцом за что величать?
Отчим тоже не стал близким человеком.
Мы постоянно соперничали с ним за любовь и внимание мамы. В её присутствии он был со мною мил и заботлив, так, что моя надутая мина выглядела свинячьей неблагодарностью. Но стоило маме отвернуться, он шпынял меня, как собачонку. То щипнёт, то пощёчину отвесит.
Слава богу хоть не приставал никогда! Этого я бы точно не вынесла. Особенно если бы мама и тут, по обыкновению, приняла его сторону.
Мистер Адриан отличался от всех известных мне в прошлом мужчин. Он был терпелив, спокоен, умён. О таком отце и муже можно только мечтать. Может быть, в нашем времени и мире такие просто перевелись?
И главой семьи он значился не номинально — действительно нёс ответственность за благополучие близких.
Для меня за эти три недели он сделал все возможное. Научил использовать базовые заклинания для защиты. Научил ставить охранные круги и маячки, способные обнаружить инородную магию, несущую вред.
Момент, когда мы, наконец, должны были отправиться в Институт, я ждала с интересом и нетерпением. Но и со страхом — тоже.
Всё, что меня окружало последний месяц — шикарное и богатое поместье Дарков, а мне так хотелось посмотреть на что-нибудь новенькое.
— И не надейся, — предупредила Эвелин. — В Институт мы перемещается через Транспортёр.
Так назывался чёртов коллайдер.
Он внушал страх. Огромный. Круглый. Зеркальный.
В утро «переноса» все встали пораньше.
Я нервничала с самого вечера так, как не нервничала даже накануне глупой Эмминой помолвки.
Вещи мы собрали, но сказали, что их доставят слуги.
Позавтракав, спустились в огромный подвал, дышащий вековой прохладой и переполненным влагой так, будто неподалёку текла река.
Первым в зеркальное нутро отправился сопровождающий нас Адриан. Я — второй. За мной — Эвелин, Эльза и леди Диана.
Я уже писала о том, что Транспортёр наводил на меня сомнения. Мне было жутковато.
Как только круглая дверца за отцом Эммы герметично, словно на космическом корабле, закрылась, мы отошли на несколько метров.
Громоздкое устройство начало с шипением раскручиваться. При этом впечатление создавалось такое, будто «ракета» состояла из нескольких частей, и каждая её часть вращалась в разные стороны, сверкая и сияя алмазными гранями. Всё быстрее, быстрее, пока от огней глазам не сделалось больно.
Интересно, Бог один во Вселенной?
Или этому миру покровительствует свой бог?
Можно ли здесь молиться так, как я это делала у себя дома?
Может быть, эта волшебная зеркальная ракета, раскрутившись, вернёт меня домой, в мой мир? Я очнусь, глядя на настоящую себя в зеркале, слушая монотонные голоса подружек «Пиковая дама — приди!».
Но это не подружки — это останавливающийся коллайдер.
Сейчас вместо частиц он разгонит меня и забросит куда-нибудь подальше.
С замиранием сердца я переступила порог. Содрогнувшись, вытянулась внутри капсулы, похожей на отполированный изнутри до зеркального блеска гроб.
Чувство полнейшей растерянности и одиночества угнетало. От быстрого вращения подташнивало.
Отчего-то вспомнился старый советский фильм про «Гостью из Будущего», где пионер Коля заглядывал за тонкую картонку с надписями станций- остановок, и перемещался в другое место.
Когда вращения прекратились я оказалась на зелёном лужке. Вокруг кольцом расположились Транпортёры. По вымощенным булыжниками дорожке люди подходили к тонким стеклянным переходам, откуда из уносила длинная лестница наподобие наших эскалаторов.
Дождавшись Эвелин и Эльзу мы, в свой черёд, шагнули на такие же.
Лестница принесла нас к красивому, невысокому зданию.
— Я думала, он больше, — выдохнула я, с любопытством озираясь.
Эвелина пихнула меня локтем под бок:
— Да не смотри ты так, как будто всё в первый раз видишь! И внутри, к твоему сведению, здание в два, а то и в три раза больше.
— Пространственные чары, — понимающе кивнула я.
У входа родители с нами простись.
