разбираться в этом, он тряхнул головой, отгоняя наваждение, и приступил к осмотру комнаты. Ему нужно было проверить, нет ли здесь кого-то из пропавших постояльцев.
Интуиция его не подвела: очень скоро ему удалось обнаружить Ядвигу Александровну, и даже удивительно, что тощий не сделал это первым. Получается, его остановило то существо, которого теперь не было! Бывают ли вообще коллективные галлюцинации?
Он хотел спросить Ядвигу Александровну, видела ли она жуткую старуху, но не смог: женщина, укрывшаяся в шкафу, потеряла сознание. Когда Кирилл поднял ее на руки, она была совсем холодной, да и не мудрено: этот номер был гораздо холоднее остальных, словно сюда уже пробралась стужа. А так быть не могло, ради экономии частично отключили электричество, отопление работало в привычном режиме!
Ситуация слишком быстро выходила из-под контроля – а вернее, той жалкой пародии на контроль, что осталась у них после нападения.
Ядвига Александровна была легкой, и в другое время Кирилл без особого труда отнес бы ее на чердак. Но теперь он поднимался по лестнице со сломанной ногой, а это значительно усложняло его задачу. Пот ручьями стекал по его коже, пропитывая рубашку насквозь, он тяжело дышал, боль в ноге становилась нестерпимой, и он уже знал, что не сможет сразу же отправиться на поиски Олега и пропавшей девушки, ему нужен будет отдых.
Елена помогла ему затащить пожилую женщину наверх. Они снова закрылись на чердаке, и только там Кирилл смог вздохнуть спокойней.
– Вы видели Олега? – с тревогой спросила Елена.
– Нет, я нашел только ее. Но есть и хорошие новости: тот высокий и худой больше нас не побеспокоит.
– Что вы с ним сделали?
– Я – ничего. Похоже, у него случился нервный срыв. Он что-то кричал про призраков…
Это было не совсем правдой, но Кириллу было неловко признаваться в том, что он видел.
– Каких еще призраков?
– Что, про ваш отель таких легенд нет? – уточнил Кирилл. – Знаете, как во всех этих фильмах ужасов…
– Во всех фильмах ужасов показывают старые отели с вековой историей. А «Дом охотника» совсем новый, мы с мужем участвовали в строительстве!
– Тогда я не знаю, почему у него крышу сорвало. Но, уверен, он нам больше не помеха.
– Остаются еще четверо, – указала Елена.
– Ничего, справимся.
– Пап, мне холодно, – пискнула Ася.
– Потерпи, солнце, осталось недолго.
Она доверчиво жалась к нему – то ли согреться хотела, то ли защитить. А вот Фильки он нигде не видел. Елена заметила, как он напрягается, и поспешила успокоить его:
– Обе малышки здесь, у них все в порядке, они большие умницы.
– А где Филиппа?
– Вот там, рисует в уголочке, – Елена указала на заставленную коробками часть чердака. – У нее красивое имя.
– Моя жена выбирала, ей нравятся такие имена.
– Кажется, вы приезжали с ней вместе – такая улыбчивая блондинка?
– Она, – кивнул Кирилл.
– Сначала я жалела, что у нее не получилось приехать с вами, а теперь понимаю, что это к лучшему – ей не придется проходить через это.
Да уж, не получилось… У Кирилла просто не хватило духу признать, что они развелись. Да и зачем Елене знать об этом?
Ему не хотелось вставать, не хотелось даже двигаться, и все же он заставил себя подняться и медленно подойти к Фильке. Он не хотел, чтобы его дети попали в такую ситуацию, и все же он был в этом отчасти виноват, он ведь принял решение остановиться в отеле. Поэтому Кирилл обязан был сделать все, чтобы они уехали отсюда живыми и здоровыми – и без психологических травм, которые останутся с ними на всю жизнь!
Филька и правда рисовала, она выглядела вполне спокойной – она справлялась со всем лучше, чем Ася. По крайней мере, так Кириллу показалось вначале.
А потом он увидел ее рисунки.
Ему в глаза сразу бросилась та самая старуха, которую он видел внизу – темный силуэт с растрепанными седыми волосами у окна. Кирилл все убеждал себя, что это галлюцинация, даже если тот тощий парень ее видел. Но Филиппы не было внизу, и он ей ничего не рассказывал. К тому же, она нарисовала этот рисунок не только что, он был уже готов – задолго до того, как Кирилл вернулся на чердак. Как она могла узнать?
Другие рисунки были не лучше: темный силуэт, утаскивающий куда-то отчаянно сопротивляющегося человека, стена, полная широко распахнутых глаз, мертвецы, заглядывающие в окна. Филиппа никогда раньше не рисовала ничего подобного! Она, более собранная и серьезная, чем Ася, все равно была жизнерадостным ребенком.
Кирилл опустился на пол рядом с ней, стараясь ничем не выдать, насколько ему больно.
