она хотела навредить ему, она бы не стала таиться.
– Это точно, – подтвердила Джесс. – Но, честно тебе скажу, Лина бы никогда не решилась лишить кого-то жизни. Она старается быть сильной и строгой, как и положено главе пятой ветви. Но в некоторых вопросах она еще долго не сможет себя переломить. Возможно, никогда.
– А что насчет тебя? – вдруг спросил Эйтен. – Ты на такое способна?
– Порвать кого-то силой деревьев? Вот уж нет! Я знаю пару трюков, но они совсем не похожи на это. Похоже, у вас тут завелся какой-то крысеныш. Ищи его, Эйтен, и найди, пока не поздно. Не из-за Лины или воли клана Арбор, а потому, что это теперь твой лес. Мы отсюда уйдем, а тебе и остальным здесь жить. Если ты его не остановишь, он принесет гораздо больше вреда, чем тот пироман.
Дорб уже и не надеялся, что ему удастся кого-то обмануть. В Гвирдде все знали о том, кто он такой, а приезжая его быстро раскусила. Но он все равно продолжал проводить все свое свободное время на берегу, потому что не знал, чем еще себя занять.
Славные времена келпи давно прошли. Дорб знал, что кому-то из его сородичей еще удавалось обманывать людей на морских и речных берегах. Но его уже распознали, занесли в архивы, и, если бы он попытался утопить человека, его бы, скорее всего, казнили. Поэтому он поселился в Гвирдде – этот мир был не лучше и не хуже многих других кластеров. Дорб все ждал, когда ему захочется чего-то так же, как хотелось обманывать путников, притворяясь белым конем.
Пока ответа не было. Он выполнял ту работу, что ему поручили, жил один и бродил по речным берегам. У него была и человеческая оболочка, но облик белого коня нравился ему гораздо больше – в нем была истинная свобода.
Сейчас он смотрел, как небо из голубого понемногу становится золотым, а дальше – красным. Он долго привыкал к закатам без солнца. Дорб не мог сказать, что они ему так уж нравились, но иначе в Гвирдде и быть не могло, все кластерные миры устроены примерно одинаково. Тут хотя бы звезды есть, и это уже редкость.
Глядя на переливы золота и багрянца, он вдруг подумал о Мисте. Нужно будет зайти к ней завтра. Дорб заметил, что в последнее время они начали общаться чаще. Он пока не знал, как это понимать, но его все устраивало. В этом мире мало радости; он интуитивно чувствовал, что с Мистой ее станет больше.
Странный блеск в водах реки перехватил его внимание, заставил отвлечься от мыслей о прекрасной фее. Дорб знал, что в здешних реках попадаются красивые цветные камушки, но они никогда вот так не блестели. Заинтригованный, он подошел поближе, проверяя, не мерещится ли ему.
Но блеск не исчез, а значит, это была не игра невидимого солнца. Что-то скрывалось в мелкой части реки, но оно уже было занесено песком и едва проглядывало. Если бы не солнце, Дорб и вовсе прошел бы мимо! Однако теперь он заметил, и ему хотелось знать больше.
Он принял человеческое обличье и оказался в воде почти по голенища сапог. Это его не волновало, он все равно возвращался домой в теле белого коня и не почувствовал бы неудобства. Сейчас все его внимание было сосредоточено на странном предмете.
Достав его из песка, Дорб обнаружил, что это флейта. Деревянная, но украшенная небольшими серебристыми колечками – именно они блестели в лучах заходящего солнца. Келпи прекрасно знал, чья она, он не раз слышал, как играет Лантеус.
Неужели фавн умудрился потерять ее? Здесь, на мели? Как странно! Впрочем, Дорб не придал этому большого значения, он просто забрал с собой флейту, чтобы при случае отдать ее фавну. Он только теперь понял, что не видел Лантеуса уже несколько дней. Но какая разница? Это же кластерный мир, здесь не так много места, рано или поздно они пересекутся.
Дорб развернулся, намереваясь снова превратиться в белого коня, и только теперь обнаружил, что он больше не один.
– Добрый вечер, – растерянно улыбнулся келпи. – А вы что здесь делаете?
Она умела задеть за живое. Дело было даже не в том, что она говорила или что она знала – если она дружила с колдуньей из клана Арбор, получить информацию ей было несложно. Больше всего Эйтена раздражала ее неизменная уверенность в себе.
Джесс всегда оставалась спокойна, ее сложно было вывести из себя. Она напоминала ему крупного пса, который настолько силен, что остается невозмутим, пока мелкие шавки заходятся лаем. А если учитывать, что сама она серьезной магической силой не обладала, природа этой уверенности оставалась непонятна.
Она была не похожа на людей и нелюдей, которых он встречал прежде, и это нервировало Эйтена. Он не знал, как на нее реагировать, как с ней разговаривать. Общаться с ней было даже сложнее, чем с колдуньей! Он подозревал, что именно из-за нее вернулись его сны.
Он никогда не чувствовал вины за то, что сделал с пироманом – ни тогда, ни сейчас. Однако разговор с Джесс впервые заставил его задуматься о том, что он, возможно, был неправ, когда так упрямо пытался сохранить свои владения во внешнем мире.
Все меняется. Он тоже должен измениться, и Великие Кланы дали ему такой шанс. Но даже признавая это, Эйтен не мог смириться с мыслью, что он кому-то служит.
В дверь его дома постучали, и он заставил корни раздвинуться, пропуская гостя внутрь. Он ожидал увидеть Чейса, который должен был отчитаться ему о результатах отправки очередной партии налога, а вместо этого обнаружил на пороге Лили Чин.
