– Это безумие, вы все можете погибнуть!
– Значит, так тому и быть. Если мы не можем выполнить волю основателя рода, мы и жить не должны. Это наш долг! То, что мы здесь, не спасательная миссия, Катиджан. Мы пришли, чтобы побеждать. Цезарь рассказал мне о том заклинании, которое показали тебе саламандры. Думаю, оно поможет с ним справиться.
Идея все еще казалась Катиджану преступно наивной, он не ожидал такого от холодного и расчетливого лорда Трофемеса. Но отступать было некуда, гигант уже поднялся над руинами города. В своем третьем лике Серапис был способен атаковать одновременно весь клан Инанис, и Катиджан не сомневался, что он это сделает.
– Нам нужно белое пламя, – указал Трофемес. – И мы готовы питать его.
– Да, но есть проблема, – Катиджан кивнул на разрушенный Дворец. – Я понятия не имею, где сейчас Огненный король, жив ли он вообще!
– Огненный король – не часть нашей семьи и никогда ею не был. Нам нужно белое пламя, это не его магия.
Что ж, тогда выбор был очевиден. Кто, кроме главы семьи, может повести их в такой бой?
– Я верю, что у вас получится, – согласился Катиджан. – Я знаю, что сначала заклинание кажется сложным, но…
– А я не о себе говорю, – прервал его Трофемес. – Я говорю о том, кто уже призывал белое пламя.
Обнаружив первозданное заклинание, Катиджан рассказал о нем своей семье – они имели право знать. Не скрывал он и то, что один раз у него получилось использовать эту магию и убедиться, насколько она эффективна против порождений Генезиса. Случайно! Он был в отчаянии, он хотел спасти Эйтиль, он не до конца понимал, что делает. После этого Катиджан много раз пытался призвать белое пламя, однако у него ничего не получилось, и он смирился с тем, что заклинание утрачено навсегда.
Поэтому ему сложно было принять то, о чем говорил Трофемес.
– Я не смогу, – покачал головой Катиджан.
– Сможешь. Я не привык полагаться на судьбу, но я верю в нее. Если это заклинание выбрало тебя и подчинилось тебе, так и должно быть. Ты принял волю нашего прародителя.
– Я из третьей ветви, а вы – правитель, это ваша привилегия!
– Катиджан, это уже не имеет значения, не здесь, – мягко улыбнулся Трофемес. Катиджан, знавший его с детства, и не подозревал, что он на такое способен. – Дело не в нас с тобой. Не в первой ветви или третьей. Это больше, чем я и ты, это – клан. Все, кто собрался здесь, я, ты, мои наследники, – клан. Другие наши роли здесь не нужны и не важны. Мы сразимся с ним, как клан Инанис, и ты будешь стоять впереди нас.
– Но… если я проиграю?
– И вот опять ты говоришь «я». Отныне ты – клан. То, что ты пойдешь впереди, не означает, что ты останешься один. Мы будем стоять рядом с тобой, и каждый из нас будет гордиться такой возможностью. Ты ведь знаешь, другие семьи посмеиваются над нами за то, что они считают снобизмом. Но в основе всего этого – гордость, что мы есть друг у друга. Нам сегодня не нужен Огненный король. В победе или поражении, эту битву примет клан Инанис.
Катиджан совсем не хотел такой ответственности. Он никогда не был трусом и не боялся смерти, но – своей смерти! Он не хотел никого за собой вести, ему проще было бы отдать этот груз Огненному королю или Трофемесу, уйти в тыл и смиренно поддерживать их, ничего не решая и не меняя.
Но это война, здесь не бывает простых решений. Катиджан понял это за одну секунду, расчертившую его жизнь на «до» и «после». «До» – это наслаждение ролью наследника, свобода и богатство, никакой ответственности, никаких чувств. А «после»… здесь могло быть много вариантов. День, когда он узнал правду об Амиаре. День, когда он познакомился с Эйтиль. День, когда понял, что любит ее. Все это было важным – и все меркло по сравнению с одной секундой в Сивилле.
Потому что именно здесь и сейчас он понял, что значит найти смысл. Тебе кажется, что большие роли – это для других, и ты просто наблюдаешь за ними, как зритель – за героями фильма. Но вдруг все меняется, вместо экрана ты видишь зеркало и понимаешь, что герой – это ты. Это всегда был ты. Можно верить или не верить, бежать от ответственности, и ничего не изменится. Твоя судьба – это часть тебя, не мир навязывает ее тебе, а она меняет мир.
Катиджан помнил о том, что случилось с Лукиллианом Армой, он понимал, что может умереть, даже если победит, но он не боялся. Трофемес прав. Так должно было случиться. Начиная с первого лорда Инаниса, в основе их клана было единство семьи. Род, начатый одним осиротевшим молодым магом, превратился в десятки человек – и одну из влиятельнейших семей кластерных миров.
– Я готов, – сказал Катиджан.
Он не ждал их одобрения и не просил их поддержки. Он оставил за ними право решать, сколько энергии ему отдать и когда, он просто колдовал.
На этот раз он призывал белое пламя не в отчаянии и панике, Катиджан был спокоен. Но не так спокоен, как на тренировках, когда ему ничего не угрожало – и когда у него ничего не получалось. Сейчас он чувствовал в себе холодную уверенность того, кто просто выполняет свою работу. Это не подвиг, не попытка стать героем – зачем? Он делал то, что судьба какой-то причине, а может, по иронии доверила именно ему.
И белое пламя подчинилось. Оно вспыхнуло на его руках, тяжелое и величественное. С каждой секундой белые языки огня набирали силу, забирая
