Мы очень хотели узнать, кто же поедет следующим. Но лента вдруг остановилась.
— Я так и знал! — заныл Сампа. — Все карусели всегда на мне ломаются.
Некоторое время было тихо, а потом из-за шторок вылезли сначала Пат, потом учитель и последним — охранник.
У Пата в руках был паспорт, и мы все закричали: «Ура!»
И ещё немножко похихикали, потому что у учителя на спине оказалась чемоданная наклейка с надписью: «КАЛЬКУТТА, ИНДИЯ».
2
Мы бежали со всех ног. Мы очень спешили на самолёт.
Пока учитель с Патом катались на ленте, наш рейс объявили много-много раз. В последний раз там добавили, что капитану корабля надоело нас ждать и если учитель намерен и дальше изображать чемодан, то и на здоровье, а они улетают без нас. Диктор сказал ещё, что за нами надо лучше следить и не давать садиться себе на шею и на багажную ленту тоже. И что вот его-то дети умеют вести себя в общественных местах: их зовут Роза и Мия, они играют на скрипке и занимаются фигурным катанием. Этот диктор, похоже, любил поговорить.
Когда диктор закончил, все тёти и дяди, которые работают в аэропорту, зааплодировали. Мы не поняли, это они нам или диктору, но выяснять было некогда — мы же спешили на самолёт.
— Куда бежать? — спросила жена учителя, запыхавшись.
— Шестой выход, — учитель показал карточку, которая была у него в руке.
У шестого выхода никого не оказалось.
— Последний рывок! — крикнул учитель и рванул в рукав, ведущий к самолёту.
Рукав был ужасно длинный и гулкий. Мы уже думали, что по нему и дойдём до самой заграницы, но в конце концов дошли до двери самолёта. Дверь, к сожалению, была закрыта. Самолёт гудел моторами так, что мы нам пришлось зажать уши. Похоже, они всё-таки решили улететь без нас.
— Хотели сбежать! — прокричал учитель своей жене.
— Что? — не расслышала жена учителя.
— Не выйдет! — крикнул учитель и принялся колотить в дверь.
Никто ему не открыл, и учитель снял ботинок, чтобы стучать погромче. Как раз когда он развязывал шнурки, самолёт начал двигаться. Учитель этого не заметил. Он собирался стукнуть ботинком по двери, но двери перед ним уже не было. Самолёт отъехал так далеко, что учитель попал ботинком по стеклу кабины пилота, покачнулся и непременно упал бы на землю, если бы в последний момент не ухватился за «дворники» и не забросил ногу на нос самолёта. Мы все подумали, что учитель ужасно ловкий для своего возраста.
Самолёт откатывался всё дальше, а учитель так и висел на «дворниках».
— Пустите, не то переверну вам самолёт! — кричал он. Он кричал так громко, что мы расслышали даже сквозь шум мотора.
— Так нечестно, учитель полетит за границу без нас, — заныл Сампа. Самолёт катился по полю, учитель стучал ботинком по стеклу.
— Наверное, ему нужен отпуск, — предположила Ханна.
— Думаете, он сможет так провисеть весь полёт? — засомневалась Тина.
— А как они принесут ему туда еду? — спросила я.
— Наверное, на этом рейсе положены только холодные закуски, — сказал Тукка, который всё знает.
— Я вообще не знал, что у самолётов бывают «дворники», — сказал Пат.
И тут самолёт остановился. Учитель всё ещё держался одной рукой за «дворник», а другой стучал по стеклу. Из рукава мы увидели, что оба пилота смотрят на учителя очень свирепо.
Они включили «дворники», чтобы учитель поскорее свалился, но он только покачал головой. Мы все восхищались учителем. Он у нас человек принципиальный.
Свалился учитель только после того, как один из пилотов брызнул омывателем ему в левую ноздрю. Он заскользил по носу самолёта сначала медленно, потом всё быстрее и наконец шлёпнулся на лётное поле. А ботинок учителя так и остался висеть на «дворнике».
Через пятнадцать минут мы все сидели в самолёте и ужасно гордились учителем. Он был нашим героем, ведь благодаря ему мы всё-таки попали в самолёт. Капитан корабля смилостивился, подъехал обратно к рукаву и впустил нас. Учителя тоже впустили; правда, жене учителя пришлось сначала поручиться, что он не представляет опасности.
