В комнате был всего один стул, и на нём сидел Чарли Холт. Макензи стояла, оперевшись о стену, и изучающе на него смотрела.
«Чарли, то, как ты запустил в офицера полиции тарелкой с обедом, говорит либо о наличии психического расстройства, либо о некотором чувстве вины. Ты же понимаешь, почему нам это кажется подозрительным?»
Чарли ничего не ответил. Он лишь бегло взглянул в её сторону так же, как в день их знакомства, когда они с Брайерсом пришли на место преступления.
«Чем больше ты молчишь, тем больше подозрений вызываешь, – продолжила Макензи. – Более того, если ты не начнёшь говорить, я брошу это дело и передам тебя в руки Клементса, чтобы он продолжил допрос. Поверь мне… он до сих пор жутко зол на тебя и расстроен тем, что случилось. В данных обстоятельствах тебе лучше говорить со мной».
Чарли открыл рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент передумал. Он замотал головой и сказал: «Я не буду разговаривать».
«Но почему, Чарли? – спросила Макензи. – О чём ты
Он уставился в стол и напрягся всем телом. Чарли был немало напуган. Что-то во всей этой ситуации настораживало Макензи. Он боялся… но не её. Он боялся сказать то, что говорить не следует, и, судя по его реакции и языку тела, он боялся не только того, что его секрет раскроется. Она видела подобное поведение во время учёбы в Академии и пару раз во время работы детективом в Небраске, правда, тогда признаки были не так заметны.
«Ты же знаешь, где находится Брайан Вёрнер, я права?» – спросила Макензи.
Чарли ничего не ответил.
«Сколько силы нужно приложить, чтобы отрезать ногу у колена? – снова спросила она, надеясь вызвать признание. – Чем ты пользовался, чтобы разрез получился таким ровным даже по кости?»
Чарли молчал, смущённо съёжившись на стуле. Макензи изучала его реакцию, сконцентрировавшись на глазах. Он был напуган, расстроен… и было в его взгляде что-то ещё. Он явно что-то скрывал, но ей казалось, что это не было связано с тем, что
И тут у неё появилась одна мысль, заставившая в спешке отойти от стены.
Ничего не говоря, она подошла вплотную к столу. Минуту она изучала лицо Чарли и увидела в нём всё, что хотела увидеть. На всякий случай она задала ещё один вопрос:
«Ты же не убивал тех людей?»
На какую-то секунду он поднял на неё глаза. Большего ей и не требовалось. В его взгляде читалось облегчение. В нём была правда. А ещё там было… там было кое-что ещё.
«Чарли, я сейчас вернусь».
Макензи вышла из комнаты для допросов, плотно закрыла дверь и направилась в соседний кабинет вниз по коридору. Там она присоединилась к Брайерсу, Клементсу и Смиту, и все вчетвером прильнули к маленькому экрану, прикрученному к стене.
«Дайте мне с ним поговорить», – сказал Клементс.
«Пока не время, – ответила Макензи. – Смит, вы помните подробности похищения Уилла Альбрехта?»
«По большей части, да. Что именно вас интересует?»
«Сколько лет было Уиллу, когда его украли?»
«Семь, – ответил Смит. – Через месяц ему должно было исполниться восемь».
«Его похитили девятнадцать лет назад?» – спросила Макензи.
«Да, – подтвердил Смит. – Что вы хотите… Нет.
«Сейчас Уиллу Альбрехту было бы двадцать семь лет. Чарли Холту двадцать семь лет. В его досье почти отсутствует информация о жизни до колледжа».
«Эта теория притянута за уши», – сказал Клементс.
«Разве? – спросил Брайерс. – Давайте проверим».
Он достал сотовый и набрал номер. Он прошёл в дальний угол кабинета, чтобы поговорить с собеседником на другом конце линии. Он говорил очень тихо, и в кабинете нарастало напряжение.
«Давайте проясним ситуацию, – сказал Клементс. – Хотите сказать, Уилл Альбрехт пережил похищение, а потом вернулся в родной город, но никто не понял, что это он? А кроме этого, он стал егерем в парке и начал убивать людей?»
«Вы правы только отчасти, – сказала Макензи. – Вам, как и мне, хорошо известно, что после исчезновения мальчика семья уехала из города, поэтому узнать в нём Уилла было некому. И я не думаю, что он вернулся в город. Мне кажется, он никогда его не покидал».
Клементс внимательно посмотрел на неё.
