— Оставались только медведь, раздирающий безжизненную плоть, ещё один мутант, запустивший свою клешню в ноги Голотеи, и конечно оставались мы. Исчадие мутагена пыталось сбежать в страхе от неминуемой кончины. Но опутав Голотею, оно само обрекло себя на погибель.
— Не чувствуя усталости я начал рубить мутанта. Одеревенелое зло хотело поскорей распутать своё длинное хватало и скрыться. Но высвободившись мутант упал порубленный на дрова для растопки.
— Двухголовый Медведь был занят жертвой. Он не был злом, он был просто плодом леса и искал пищу. Лишать его жизни было не за что. Я спокойно покинул место бойни.
— В своей груди я постоянно сохранял надежду и веру, это и стало залогом победы.
— Бороться, даже находясь на грани — вот мой девиз.
В момент заключительной части Голотея повернулась в профиль так, чтобы серебристая кожа на облысевших местах казалась доспехами. Боевая лошадь победоносно била копытом.
— Эй артист! Наврал всё мутантов давно уже нет, а про таких про которых ты рассказывал и не было никогда. Да и рассказал ты паршиво. — прогнусавил тщедушный мужичок, — Вот смотри у меня есть книга, — он потряс ценной реликвией перед глазами Здала, — но я её никому не дам и не прочту никому, чтобы вот ты, — он сделал движение как будто хотел плюнуть в Здала, — не переврал ещё что-нибудь, и чтобы таких как ты не появлялось больше.
— А ты читать то вообще умеешь? Иди отсюда, крысиная морда! — не сдержался Здал.
— Милок, пойди поешь, суп сварили. — сказала убаюкивающим голосом бабуля. — У нас и картошечка есть, и зелень, и хрен всё своё.
— Спасибо, спасибо. А живёт ли у вас тут Лиза? Я одну надпись, интересную видел в своих скитаниях. — Аккуратно спросил Здал у бабули. Мужичок, который тряс книгой ожесточённо ответил, встревая в разговор:
— Нет! Не живёт.
— Она живёт в конце улицы в доме с белой крышей. Сказала бабуля.
— С белой крышей? Что за…? А что за надпись я видел? Не далеко от вашей деревни.
— Какую надпись?
— Про Лизу из Яра.
— Так это Михалка, сам и написал. Нравится она ему очень, а он ей нет. Вот и бесится. Вот и сочиняет всякие гадости, слухи пускает про неё.
— Ясно. А Михалка это кто?
— Рядом с тобой стоял.
— Вот этот… Где он? Куда делся?
— Тебя испугался, сейчас скандал закатит. Ты то красавчик, и говоришь складно. Лиза тоже красотка, лучшая баба в деревне. Лиза его не слушает, а он бегает во круг неё и кричит — дурачок. В деревне его никто в серьёз и не воспринимает.
— Ладно. Пойду послушаю что он будет кричать. А куда идти?
— Прямо иди и всё, у нас в деревне одна улица. Дом с белой крышей, не перепутаешь.
Небольшая деревушка, с пригорка была вся как на ладони. Видно, как пытались обнести деревню частоколом, но так и забросили эту затею. Редкие колья были разбросаны по территории.
Здал увидел последний дом на крыше которого скопился белёсый мох.
За много шагов Здал услышал крики из дома.
— Сегодня не выходи из дома, приедут Уральцы.
— Отстань! Уйди! Чего ты пришёл опять? — послышался натянутый женский голос. Шлепок прозвучал вслед женской реплике, за ним короткий писк — Ай…
— Я забочусь о тебе, потому что я люблю тебя. Ты должна меня слушаться.
Здал слез с лошади и поторопился зайти в дом. Стучатся он посчитал ненужным.
Дверь пронзительно скрипнула и в пустой трущобе мгновенно воцарилась покойная тишина.
Здал появился на лоскутном коврике в тёмной коморке.
Михалка удерживал рыжую девушку за волосы, понудив встать на колени и чуть ли не залезть под облезлый стол.
Тень падала на её лицо. В полоске света были видны нос, губы и глаза — жёлто-карие с чёрной каёмкой.
Лиза устремила взгляд на Здала. Через мгновение она попыталась вырваться из цепкой хватки костлявых рук Михалки. Дёрнулась в попытке встать из позы угнетённой рабыни, но Михалка с оскалом и скрежетанием гнилых зубов подавил попытку высвободится, прижимая голову Лизы всё ниже и ниже к
