— Я ничего не говорил, — Байл убрал игольник в кобуру, — И не называй меня так.
Богов не существовало. Не существовало никаких высших сил. Ни перегонные кубы, ни безумие космических штормов не могли породить божественную силу, и не было ничего менее похожего на богов, чем явления, которые люди ими называли. Абсурдность человеческих идей порой его поражала.
Байл не был богом и слишком уважал себя, чтобы принимать этот пустой титул. Нет, он хотел быть тем, что всех этих жалких богов породило. Главной вселенской истиной, смыслом всего существования. У него был долг перед собственным будущим: заставить человечество сделать последние шаги на своем долгом пути и занять положенное ему место во вселенной. Место, уготованное ему Байлом.
Галактика сгорит, но из ее пепла восстанут новый мир и новые люди, благодаря ему не ведающие слабости.
Но для этого требовалось время, которого у него не было.
Он опустил взгляд на Игори — лучшую из своих детей, жемчужину, найденную в грязи. За прошедшие годы она из дикарки превратилась в трансчеловека, почти догнав их по росту. Он протянул руку и нежно провел пальцами по линии ее челюсти. Она подалась навстречу его руке, смотря на него глазами, горящими от чувства, которое он принял за счастье.
— Ты станешь матерью новой расы, дорогая моя. Так или иначе. Обещаю.
— Я живу, чтобы служить вам, Благодетель, — сказала она.
Он рассмеялся. Он почти готов был ей поверить, когда она так мило говорила.
— Я знаю. Я об этом позаботился, — Он взглянул на Олеандра, — Расскажи мне об этом твоем мире-корабле. Как он называется?
— Лугганат, — ответил Олеандр, — Они называют его Лугганат.
Глава 4
Братство монстров
Байл шагал по коридорам дворца, а Олеандр и гландовые ищейки следовали за ним. Олеандр время от времени поглядывал на Игори и ее товарищей по стае. Если Байл прикажет, они без раздумий набросятся на него. Он не сомневался, что выживет в этой драке, но на убийство всех потребуется время, которого у него не было. Игори отвечала на его взгляды каменным выражением лица. Возможно, она думала то же самое.
— Олеандр, ты слушаешь?
Внимание Олеандра метнулось обратно к своему бывшему повелителю.
— Да, — сказал он на автомате. Байл остановился и развернулся. Его лицо исказила кривая улыбка.
— Нет, не слушал. В этом твоя проблема. Ты никогда не слушаешь. Не думай, что если я до сих пор тебя не убил, то буду и дальше терпеть твои недостатки, как делал это в прошлом. Слушай меня, или я прикую тебя к скале и использую твои кости в качестве источника полезных веществ.
— Я слушаю, повелитель. Каждое ваше слово отдается в моей душе, как речь самого Фулгрима, — ответил Олеандр. Он отвесил изысканный поклон, и Байл хмыкнул. Развеселить главного апотекария было непросто, но дело того стоило. Благодаря этому он до сих пор был цел, в то время как куда лучшие люди отправлялись на операционный стол Байла для вскрытия.
— Хорошо, — сказал Байл. Он протянул посох и поднял подбородок Олеандра, — Я обдумал твое предложение и решил, что делать. Ты представишь его перед Консорциумом. Если кому-то среди них оно покажется интересным, я предприму соответствующие действия.
— А если никому не покажется?
— Если никого из Консорциума оно не привлечет, я разберу тебя на составные компоненты и забуду твое имя, — ответил Байл, — Тебя изгнали не просто так, Олеандр. По справедливости обоснованным должно быть и наказание, — Олеандр отступил, потирая подбородок, но Байл шагнул вперед и наклонился к его лицу. — Без правил мы лишь варвары. Ты согласен?
— В пользу варварства можно много чего сказать.
— Да. В основном нечленораздельного. Побеждает тот, кто рискует. Вернувшись, ты многим рискнул — почему бы не искусить судьбу еще немного, а? — Байл внимательно посмотрел на него. Глаза главного апотекария неестественно блестели.
Олеандр нахмурился. Итак, Байл решил устроить представление, чтобы посмотреть, как его унижают. Нет, не представление, а тест. Как напомнил ему Арриан, Байл любил устраивать тесты. О его играх ходили легенды. Почти все члены Консорциума так или иначе побывали жертвами его нездорового внимания, но тому, кто оказывался на другом конце скальпеля, от этого было не легче. Байл не мог удержаться от копаний в мозгах и душах своих последователей. Казалось, он ищет что-то, но никогда не говорил, что именно.
Что ж, если Олеандру решили устроить испытание, он его пройдет. Он улыбнулся.
— Почему бы и нет? Посмотрим, насколько можно растянуть эту нить, пока она не порвется.
