— Откуда мне знать, что ты меня не обманываешь?
— Это сделка, — ответил Байл, — Ты — мне, я — тебе.
— И что я тебе должен?
— Сущие пустяки, это не имеет значения, пока ты не согласишься, — ответил Байл.
На лице Блистательного вновь заиграла улыбка — еще более широкая, чем раньше.
— А я не могу согласиться, пока все долги не будут выплачены. Верно, Олеандр?
Словно по заранее условленному сигналу, двери позади них раскрылись, и в зал один за другим вошли Узники Радости с оружием в руках.
Олеандр вздохнул:
— Я надеялся этого избежать.
— Чего избежать? — спросил Байл, с неприязнью разглядывая приближающихся воинов.
— Заслуженного наказания, — сказал один из них. У него не было брони на руках, и жилистые мышцы с многочисленными шрамами были выставлены напоказ. О нагрудник гремели амулеты, кулоны и фаланги пальцев, а спутанные волосы были убраны в завивающийся хвост.
Позади него вышагивал гигантский монстр по имени Лидоний, радостно кривящий изуродованное варпом лицо. Рядом с ним, как всегда, шел Никола: грациозный, ярко разодетый убийца в шлеме в виде звериного черепа и с разделенным на три части гребнем. В конце же следовал Мерикс в своих древних силовых доспехах, размалеванных пастельными тонами. У всех где-то были отличительные знаки Двенадцатой роты, но прошлые присяги больше не имели значения, и теперь они были воинами Блистательного.
— Зря ты вернулся, кузнец плоти, — сказала Савона.
— Ну как же… Прогон сквозь строй, брат. Неужели ты не помнишь кары, которой подвергаются все дезертиры из Третьего легиона? — произнес Блистательный, приобнимая Байла за узкие плечи, — Он должен заслужить прощение в испытании сталью.
Байл сощурился и смахнул руку Блистательного.
— Третий мертв. А он не вернулся. Не смеши меня, Касперос.
— Ах, Фабий, будь моя воля, я бы простил его, — Блистательный взглянул на Олеандра: — Я простил бы тебе все, мой апотекарий. К таким талантливым кузнецам плоти, как ты, следует относиться снисходительно, но… увы. Я должен принимать во внимание моральный дух роты. Нужно следовать установленным порядкам. Даже на службе своим желаниям есть правила. Ты покинул меня, Олеандр. Оставил свой пост. Ты должен быть наказан, а потому ты пройдешь сквозь строй.
Блистательный опустился на корточки и провел пальцами по грязи на палубе. Ухмыльнувшись Байлу, он добавил:
— Савона, солнце мое, честь пролить первую кровь принадлежит тебе. Заставь его кричать.
Савона зашипела от удовольствия и взмахнула силовым молотом. Олеандр покачнулся, когда голова молота обрушилась на его бок. Байл покосился на Блистательного.
— Если ты его покалечишь, он станет для меня бесполезен.
— Он тебе нужен?
— Пока не знаю.
— Тогда будем надеяться, что не нужен. Гулос, атакуй, атакуй со всей силы, — приказал Блистательный, поднимаясь в полный рост. Воин по имени Гулос завыл и выхватил мечи из ножен. Олеандр вскинул руку защищаясь, и с его предплечья посыпались искры. Он отшатнулся. Гулос и Савона начали обходить его с разных сторон.
— Никола, Мерикс, Благословенный Лидоний, покажите себя, братья мои.
После каждого названного им имени очередной Узник Радости бросался в атаку. Клинки, молоты и цепы обрушились на Олеандра, вынудив опуститься на колено, но он с отчаянной яростью выхватил меч из ножен и на мгновение заставил противников отступить.
Блистательный захлопал в ладоши.
— Все-таки с оружием он неплохо обращается, — сказал он и посмотрел на Байла. — Согласен, Фабий?
— Не могу судить.
Блистательный в шутку нахмурился.
— Когда-то совершенство было твоей профессией, Фабий. И ты был в ней мастером. Ты всегда так гордился своей работой и так боялся неудач. — Он поднял руки. — Это Эйдолон сказал, не я. И все же я не могу не спросить: когда ты сдался?
— Я не сдавался, — ответил Байл, наблюдая за столкновением. Олеандр держался, что не могло не впечатлять при таком численном превосходстве врага.
— И тем не менее ты здесь. Изгнанный и почти забытый. Знаешь, мы порой обсуждаем тебя, когда собираемся вместе.
— Кто «мы»?
Блистательный наклонился к нему.
